Звездоплаватели - Георгий Мартынов

Всё как будто совпадало, подтверждая догадку о катастрофе. Всё, кроме одного — утверждения Субботина, что неизвестное тело — диск. Но это могло быть ошибкой. Точно определить форму такого маленького тела на подобном расстоянии очень трудно…

Машина мчалась по Ленинградскому шоссе. Сидя рядом с шофёром, Камов напряжённо думал.

Почему радиограмма отправлена только сегодня, а не три дня назад? «СССР-КС3» был замечен восьмого, а сегодня уже одиннадцатое. Три дня он находится в полёте. Почему же они молчали до сих пор?

Гибель Белопольского и Мельникова, только что казавшаяся несомненной, начинала представляться сомнительной. Может быть, они тяжело ранены, но живы и Пайчадзе производит различные манёвры, пользуясь их консультацией? Но этот вопрос выяснится очень скоро. Обычное время радиосвязи — это час дня, а сейчас уже половина двенадцатого. Надо подумать о другом. Может ли неопытный человек, используя автопилот, благополучно привести корабль на Землю?

В мельчайших подробностях вспоминая устройство пульта управления «СССР-КС3», Камов приходил к выводу, что Пайчадзе сможет это сделать. Нужно только дать автопилоту исходные данные — и корабль сам долетит до Земли. Что касается спуска, очень трудного манёвра, то Арсен Георгиевич отлично владеет искусством пилотажа реактивных самолётов. Он сможет опустить звездолёт не на землю, а на воду любою из океанов. Это гораздо легче.

В общем, были все основания полагать, что даже без Белопольского и Мельникова экспедиция благополучно вернётся.

«Благополучно! Три жертвы в одном рейсе!» — горько подумал Камов.

Перед отъездом из института он позвонил председателю правительственной комиссии по организации межпланетных перелётов академику Волошину и не удивился, когда, подъезжая к зданию радиостанции, увидел его машину. Волошин умудрялся приехать раньше.

Сорок минут ожидания показались всем очень долгими.

Но, наконец, стрелка часов достигла нужной точки. Час дня! Не думали они, что придётся принимать сообщение раньше 28 сентября.

— Сколько времени будет идти радиограмма? — спросил Волошин.

— Четыре минуты, — ответил Камов.

Он сидел рядом с дежурным радистом, готовый отвечать звездолёту, сообщение которого уже мчалось к Земле. Прямо перед Камовым чернело маленькое отверстие микрофона. Закрывающая его тонкая металлическая сетка чуть заметно дрожала. Внизу под полом оперативной комнаты работали мощные генераторы, энергия которых через несколько минут подхватит голос Камова и понесёт его в неизмеримую даль. Направленная антенна станции была ориентирована на Венеру, возле которой мог находиться «СССР-КС3».

Четыре минуты прошли.

И как только большая стрелка коснулась деления циферблата, из громкоговорителя раздался отчётливый голос Игоря Дмитриевича Топоркова — радиотехника звездолёта:

— Говорит звездолёт! Говорит звездолёт «СССР-КС3»! Отвечайте! Перехожу на приём!

— Слушаем вас. К приёму готовы, — ответил радист.

Теперь предстояло ждать ещё восемь минут.

— Антенна ориентирована правильно, — сказал радист, выключив передатчик. — По силе звука мы попали точно на них.

— А где находится сейчас «загадка»? — неожиданно спросил Волошин.

— Как будто в том же направлении, — ответил Камов, подумав, как и Волошин, о том, что сейчас можно проверить, является ли «загадка» звездолётом «КС3» или нет. — Я позвоню Казарину и выясню этот вопрос. Только не сейчас. После передачи.

Волошин кивнул головой. Он знал, что у Камова особые причины волноваться. Его дочь была замужем за одним из тех, кого можно было считать погибшим. А если Мельников и не погиб, то во всяком случае так тяжело ранен, что не может управлять кораблём. И в том и в другом случае оснований для мучительных мыслей было более чем достаточно.

— Внимание! — сказал радист.

Часы показывали четырнадцать минут второго.

— Говорит звездолёт «СССР-КС3». Передаю сообщение начальника научной части экспедиции Пайчадзе…

Камов и Волошин переглянулись. Что это значит? Почему Топорков называет Пайчадзе начальником научной части, а не командиром корабля? Кто же командир? Куда делся профессор Баландин?..

— Возле горного озера, куда «СССР-КС3» перелетел по указанию жителей Венеры, был найден космический корабль, по всем данным прилетевший много тысяч лет тому назад с погибшей планеты Солнечной системы — Фаэтона…

Трое людей слушали затаив дыхание.

— У меня нет никаких сомнений, что фаэтонцы говорили с венерианами с помощью какого-то аппарата, — закончил свой рассказ Мельников. — К сожалению, нет никаких указаний, что это за аппарат.

— Я могу объяснить, — сказал Топорков. — Такой же или во всяком случае похожий аппарат изготовлен мною и Константином Васильевичем. Венериане, безусловно, говорят, но только ультразвуком, и поэтому мы их не можем слышать. Чтобы говорить с ними, нужен трансформатор звука. Как я сказал, он готов. Аппарат трансформирует ультразвук в частоту, воспринимаемую нашим слухом. Когда ночью явятся венериане, мы услышим их речь.

— Но как вы смогли догадаться? — спросил Белопольский.

— Не будучи биологом?.. — лукаво улыбнулся Игорь Дмитриевич. — Догадался, как видите. Мне помог случай. Когда вы вернулись к нам со дна озера, я следил по экрану за венерианами и вдруг заметил на экране звукового локатора какие-то линии. Они возникали каждый раз, когда венериане пытались что-то объяснить жестами. Локатор что-то «слышал». Вы знаете — он работает на ультразвуке. Тогда и мелькнула у меня эта догадка. Потом я проверил её у порогов, во время работы венериан. Удалось даже установить, что частота издаваемого ими звука находится на пороге слышимой нами полосы частот. Константин Васильевич помог мне, и вот аппарат к вашим услугам.

— Вы сделали большое дело, — сказал Белопольский. — Если мы услышим венериан, то изучить их язык вопрос времени. Фаэтонцы смогли это сделать, сможем и мы.

— Скорей бы наступила ночь! — воскликнул Коржевский.

Но до захода Солнца было ещё далеко. Завтра, 8 августа, должен был наступить «полдень». Рассчитывать на встречу с венерианами днём не приходилось. Было уже совершенно очевидно, что обитатели планеты не выходят при свете.

— А когда общались с венерианами фаэтонцы? — спросил Белопольский.

— Только по ночам, — ответил Мельников. — Судя по их «фильму», днём они не встречались с обитателями планеты. Вероятно, не хотели нарушать их сон.

— Мы должны поступить так же.

— Тем более, — подхватил Коржевский, — что «черепахи», возможно, и не спят. В отсутствие венериан они могут напасть на нас.