Калигула - Зигфрид Обермайер

Плебеи быстро забыли, что там, внизу, за свою жизнь боролись невиновные из их рядов, и от восторга кричали до хрипоты. Но когда дурман рассеялся, и мертвые тела, поддев крюками, стали по кровавому болоту выволакивать с арены, к людям вернулись рассудок и ощущение реальности. Втянув голову в плечи, покидали они театр, и многие из них принесли жертвы домашним богам за то, что на этот раз несчастье их миновало. Были и такие, кто тут же забыл о случившемся, но сотни способных думать этот акт насилия поверг в шок. О каком удовольствии могла идти речь, если любое посещение театра грозило смертельной опасностью? Было понятно, когда принцепс без лишних церемоний обходился со своими настоящими и мнимыми врагами, но хватать просто так невинных людей — тут он определенно зашел слишком далеко!

Каллист давно наблюдал за Геликоном, поскольку опасался влияния этого человека на императора и хотел быть в курсе каждого его шага. Поэтому от него не укрылось, что тот втайне распродавал имущество, он даже знал, что Геликон переводил деньги в Геллу. Делал ли он это по чьему-то поручению или улаживал собственные дела? Что-то затевалось, а ожидать от императорского любимчика можно было всего.

Недавно один из шпионов Каллиста донес следующее: Геликон в кругу доверенных лиц сказал, что толстяка давно пора заколоть, он, мол, уже созрел для этого. Каллист не сомневался, что речь шла о нем, и притаился, подглядывая и подслушивая, чтобы опередить Геликона, вовремя раскрыть его планы. Император тоже занервничал и задумался, когда любимчик неожиданно исчез.

Когда в то утро ему сообщили, что Геликон один, в неброской одежде, отправился на барже в Остию, Каллист решил, что пришло время нанести удар.

Довольный, но немного взволнованный стоял Геликон на носу тихоходного судна, которое наряду с грузом предоставило на своем борту места паре дюжин пассажиров. Он чувствовал себя в безопасности среди всех этих простых людей. Даже если кто-то и видел его в цирке или на ипподроме рядом с императором, то на таком расстоянии, что узнать его было просто невозможно.

Геликон продал собственность в Остии за девяносто процентов стоимости и хотел лично позаботиться о получении остатка суммы. Он тут же справился о наличии свободного места на корабле, хотя в это время года мало кто из капитанов решался отправиться в открытое море. Но что-то вынуждало его действовать быстрее, подсказывало, что надо поскорее заметать следы.

В полдень судно причалило в Остии. О носилках, мулах, лошадях можно было договориться прямо здесь, на берегу Тибра, потому что деловой и портовый центр находился в часе пути от пристани. Пока Геликон торговался с носильщиками, к нему подошли два человека, одетые в длинные коричневые плащи.

— На пару слов, господин, — обратился к нему один из них, приглашая жестом отойти с ним в сторону. — Есть еще одна возможность добраться отсюда до города — мы покажем тебе.

В пестрой толпе людей Геликон забыл об осторожности и последовал за людьми. В то время как один из них на что-то показал, отвлекая Геликона, другой воткнул ему нож в затылок. Геликон захрипел, покачнулся; убийцы затащили его в кусты, срезали с пояса кошель, вскочили на привязанных неподалеку лошадей и исчезли.

Никто ничего не заметил, только носильщики какое-то время озирались по сторонам в поисках возможного заказчика.

— Парень куда-то пропал, — заметил один, пожимая плечами. — Может, он пошел по нужде и скоро подойдет?

Некоторое время спустя убитого нашли. Поскольку на медной табличке, привязанной к поясу, стояло имя бывшего военного врача Тита Аттика, труп доставили в казарму в Остии, где какой-то трибун, часто бывавший во дворце, внимательно присмотрелся к нему и сказал:

— Он кажется мне знакомым. Возможно, я встречал его в Риме.

Потом на левой руке покойника заметили кольцо друга императора с изображением переплетенных рук и надписью «Гай».

— Думаю, что мы должны сообщить об этом во дворец, — высказал свое мнение трибун.

На следующий день Калигула получил известие о гибели его друга Геликона, который стал жертвой грабителей. Вот только странным показалось, что воры оставили золотое кольцо, а убитый путешествовал под чужим именем.

Калигула был вне себя. Но не смерть Геликона так расстраивала его, а его предполагаемое предательство.

Каллист, которому поручили разобраться с наследством, доложил императору странную вещь: оказалось, что Геликон оставил совсем немного.

— Это особенный случай, император. Геликон распродал все свое имущество и весьма запутанными путями переправил деньги за границу. Он готовился начать новую жизнь под именем Тита Аттика. В его доме после долгих поисков была обнаружена шкатулка, в которой хранятся подделанные документы, подтверждающие его жизненный путь врача.

Каллист с удивлением заметил, что обычно неподвижные глаза императора начали беспокойно моргать. К тому же его словоохотливый господин, похоже, находился в состоянии, о котором говорят, что у человека пропал дар речи. Предательство Геликона оказалось для него тяжелым ударом. Каллист сделал опечаленное лицо, но на самом деле от всего сердца наслаждался ситуацией.

— Он хотел… — проговорил Калигула, запинаясь. — Геликон хотел… Выглядит так, что он — можно предположить — планировал что-то необычное… Может быть, для моей защиты? Или чтобы что-то выведать? Это же возможно, Каллист, или?..

— Это была бы одна из сотни возможностей, — неторопливо произнес секретарь.

Калигула не обратил на его слова внимания, продолжая мысль.

— Он начал действовать, и кто-то из его или моих врагов раскрыл его и убил. Каллист, я думаю, что затевается новый заговор!

Последнее предложение прозвучало почти беспомощно и даже с нотками смирения.

— Нет, император, не думаю. В смерти Геликона я вижу стечение многих не понятных мне до конца обстоятельств. Вместе с Клеменсом мы создали сеть шпионов — для твоей безопасности, — и если бы что-то такое планировалось, мы бы тут же узнали. Ты можешь быть совершенно спокоен.

Но как раз этого Каллист и не хотел. Его упоминание о совместной работе с Клеменсом должно было вселить тревогу в императора, ведь тот делал все, чтобы рассорить секретаря и префекта.

— Значит, вы работаете вместе? — спросил Калигула с подозрением.

— Так было всегда, — с удивлением ответил Каллист. — Мы оба не в состоянии заменить силу и действие твоей божественной персоны, но, пока ты был в Германии, мы по крайней мере пытались это сделать. Я признаю, что не особенно люблю Клеменса, да и он обо мне не лучшего мнения, но, когда дело касается благополучия империи и возможности снискать твою милость, личное отставляешь в сторону.

— Значит, ты не веришь в очередной заговор?

Каллист пожал плечами.

— По крайней мере на это ничто не указывает.

— Протоген на службе?

— Конечно, во всяком случае, он не уведомлял об уходе. Передать ему твой приказ явиться?