Под защитой камня - Джин М. Ауэл

На следующее утро Эйла проснулась в опустевшем жилище, видимо, все уже встали и разошлись по делам, а ей, как ни странно, захотелось еще понежиться в постели. Ее глаза привыкли к тусклому освещению летнего дома, и она лежала под меховым покрывалом, сонно поглядывая на проступающие из полумрака разноцветные и резные контуры рисунков, украшавшие крепкий центральный столб, на успевшие слегка почернеть края дымового отверстия, но вскоре почувствовала, что ей нужно облегчиться — последнее время она стала чаще испытывать такую нужду. Она не знала, выкопана ли уже мусорная траншея, поэтому воспользовалась ночной посудиной, заметив, что кто-то уже пользовался ею. Эйла решила, что потом сама и вынесет ее. Такое неприятное повседневное дело обычно выполняли те, кто чувствовал себя морально обязанным, но некоторых приходилось упрекать, если они давно не выносили ночные посудины.

Возвращаясь к постели, чтобы встряхнуть и убрать ее, Эйла повнимательнее оглядела их летний дом. Это удивительное строение появилось здесь вчера, пока они с Джондаларом ходили по гостям. Она видела, как люди разбивают лагеря вокруг главной стоянки, и ожидала увидеть дорожные палатки, но большинство людей не устанавливали их на Летнем Сходе. Летом дорожные палатки обычно использовались в коротких походах, связанных с охотой или сбором плодов, или их устанавливали около хозяйского лагеря, если хотели заночевать в гостях. Летнее жилище представляло собой более основательное сооружение, его прямые стены ограничивали довольно большой круг с шатровой крышей. Эйла подумала, что эти шатры отчасти похожи на жилища, которые устраивали Мамутои на своих Летних Сходах.

Внутри было довольно темно — свет проникал лишь через открытый входной проем и случайные щели между стенными панелями, — но, помимо центрального соснового столба, Эйле удалось разглядеть камышовые стенные панели, украшенные символическими знаками и изображениями животных. Панели крепились на колах, вбитых в землю по окружности, ограничивающей довольно просторное внутреннее помещение, которое можно было еще разделить переносными перегородками на отдельные сектора. Землю устлали циновками, сплетенными из длинных листьев камыша, тростника и рогоза, а спальные места располагались вокруг центрального столба, немного отступив от расположенного вблизи него очага. Клапан дымового отверстия можно было закрывать изнутри шатра с помощью привязанной к нему палки.

Заинтересовавшись тем, как сделаны остальные жилища, она вышла из дома. Весь лагерь состоял из ряда больших шатров, окружавших общий кухонный очаг, и Эйла решила осмотреть снаружи один из домов. Поддерживающие стены колы соединялись вместе, наподобие изгороди в загонах, которые сооружали для животных, но в отличие от тех ограждений, что слегка сдвигались под ударами бодливых животных, ограда летнего строения надежно крепилась к забитым в землю ольховым колам, расположенным по окружности.

Крепкие стенные панели из переплетенных листьев рогоза служили защитой от дождя и были привязаны к опорным колам с внешней стороны так, что оставался промежуток между внешними и внутренними стенами, обеспечивающими дополнительную изоляцию жилого помещения, благодаря чему в жару внутри было прохладнее, а в холодные ночи дольше сохранялось тепло очага. Двойные стены также препятствовали накоплению влаги внутри помещения, когда снаружи становилось холодно. Довольно толстая тростниковая крыша шатром опускалась на стены от более высокого центрального столба. Нельзя сказать, чтобы крыша была на редкость прочно сделана, но она оберегала от дождя и вполне способна была прослужить весь летний сезон.

Детали шатров приносили с собой, в особенности плетеные циновки, стенные панели и внутренние перегородки, и часть колов. В общем, каждый обитатель жилища тащил на себе какие-то детали, но большая часть растительного материала обновлялась каждый сезон. Осенью, готовясь к возвращению домой, эти летние строения частично разбирали, чтобы унести с собой пригодные для повторного использования части, но опорный каркас оставляли на месте. Тяжелые зимние снега и сильные ветра обычно разрушали их к следующему лету, а руины успевали разложиться и стать землей к тому времени, когда эту долину вновь выбирали для Летнего Схода.

Эйла вспомнила, что названия летних стоянок Мамутои отличались от названий зимних постоянных стойбищ. Летний лагерь Львиного стойбища назывался, к примеру, Рогозной стоянкой, но жили в ней те же самые люди, которые зимовали в Львином стойбище. Она спросила Джондалара, имеет ли летний лагерь Девятой Пещеры другое название. Он сказал, что их местоположение просто называют стоянкой или лагерем Девятой Пещеры, но уклад жизни Зеландонии на Летних Сходах слегка отличался от того, как они жили зимой под защитой своих каменных пещер.

В каждом летнем жилище собиралось больше людей, чем обычно жило в более просторных и постоянных строениях под скальным навесом Девятой Пещеры. Как правило, члены семьи, включая тех, кто жил в зимнем жилище, собирались в одном шатре, но некоторые уходили жить в другие лагеря. Иногда люди проводили лето с родственниками или друзьями из других Пещер. К примеру, молодые матери, присоединившиеся к Пещерам своих мужей, обычно предпочитали провести лето вместе с детьми в кругу своих матерей, сестер, братьев или друзей детства, а их мужья зачастую составляли им компанию.

Кроме того, девушки, которым предстоит пройти ритуал Первой Радости, жили в отдельном помещении, поблизости от главного дома жрецов, по крайней мере первую половину лета. Еще одно общее строение по соседству предназначалось для женщин-наставниц, избранных для обряда посвящения достигших зрелости юношей.

Большинство молодых мужчин, уже достигших зрелости — и даже не очень молодых, — зачастую также предпочитали жить вместе в общем жилище, отдельно от своих стоянок. Традиционно они жили на дальних окраинах общей стоянки, как можно дальше от самых желанных юных девственниц, которые готовились к ритуалу Первой Радости. В общем-то, они не возражали против таких ограничений. Им нравилось строить глазки этим девушкам, но еще больше хотелось жить своей компанией, где никто не станет ругать их за слишком бурные споры или разгульные игрища. Вследствие чего мужские жилища называли дальними домами, обычно сокращая название до «дальдома». Обычно в дальдомах собирались холостые или разочаровавшиеся в семейной жизни мужчины.

Отметив, что Волк не бросился ей навстречу, когда она вышла из дома, Эйла решила, что он ушел с Джондаларом. И вообще в лагере было пустовато, видно, многие отправились на центральную стоянку, главное место общения на Летнем Сходе, но около общего кухонного очага она обнаружила корзину с горячим чаем. Почему-то вместо обычного круглого очага здесь выкопали длинную канавку. Вчера вечером она поняла, что у такого вытянутого очага может собраться больше людей и в него удобно подкидывать длинные стволы, ветки и валежник, не разрубая их на более короткие куски. Пока Эйла пила чай, из дома вышла Салова, жена Рушемара, с малышкой на руках.

— Привет, Эйла, — сказала она, опуская девочку на циновку.

— Привет, Салова, — ответила Эйла, подходя ближе, чтобы посмотреть на ребенка. Она протянула ей палец, и малышка, схватив его, заулыбалась.