📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгРазная литератураКто ищет... - Валерий Абрамович Аграновский

Кто ищет... - Валерий Абрамович Аграновский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 143 144 145 146 147 148 149 150 151 ... 167
Перейти на страницу:
с блокнотом, задающий собеседнику вопросы: «На сколько процентов вы перевыполнили план второго квартала? А третьего? Кто вам оказывал помощь? А кто мешал? Ваши обязательства на будущее?» и т. д. Не уловив духа времени, не оценив современных задач публицистики, не почувствовав качественно новых возможностей своих и читательских, иные журналисты даже нынче, как в старину, наполняют блокноты цифрами и результатами.

Кто говорит, что это плохо или не нужно? Речь о том, что этого мало и недостаточно. Обилие фактов, цифр и «данных» в очерках и статьях создает всего лишь видимость публицистичности, но истинная публицистичность заложена в том, чтобы вести читателя путем наших размышлений по поводу фактов и цифр.

Мы не просто летописцы своего славного или бесславного времени, не только регистраторы событий. Нам отведена более сложная, ответственная, почетная возможность активно вторгаться в реальную жизнь. И коли это так, то с изменением задач, поставленных перед нами, должна изменяться и методология нашей работы. Встречаясь с собеседником, журналист имеет что спросить, потому что собеседник имеет что ответить. Истинный газетчик и прежде никогда не был пустым, разговаривая с людьми, и прежде не гонялся только за голым результатом, тем более сегодня он обязан идти к собеседнику, во-первых, с мыслью и, во-вторых, за мыслью.

Таково наше  п е р в о е  принципиальное положение.

Провозгласив его, мы тут же должны признать, что для выполнения задачи на высоком профессиональном уровне, для обеспечения нормального сбора материала нам необходимо четко представлять себе, каким образом, с помощью какой системы вопросов мы надеемся получить в блокнот мысли собеседника, — следовательно, располагать набором методов, средств и приемов, облегчающих людям возможность думать и говорить. Детальный разбор этих методов и приемов нам еще предстоит, а пока скажу главное: только та беседа плодотворна, которая основывается как минимум на интересе к ней собеседника, интересе даже чуть большем, чем наш собственный.

И это  в т о р о е  принципиальное положение.

Действительно, если мы, журналисты, задаем вопросы, как говорится, по обязанности, то ответы на них можем получить только при добровольном желании собеседников. А чем, кроме как интересом к разговору, это желание вызывается? Пробудить его — наша профессиональная задача, которую на чужие плечи не переложишь. Для того чтобы успешно ее решить, сами журналисты как личности должны быть прежде всего интересны своим собеседникам.

Таково, по-моему, т р е т ь е  принципиальное положение.

Да, журналисту надо много знать, во многом разбираться, всегда быть «в курсе», аккумулировать уйму различных сведений, уметь ими пользоваться, обладать подвижным мышлением, сообразительностью — все эти качества, некогда провозглашенные мною абстрактно, выходят сейчас на вполне осязаемую «прямую».

Как и актеры, журналисты за одну свою жизнь проживают множество чужих жизней, потому что о чем только им не приходится писать! Одно это обстоятельство дарит им завидное отличие от других профессий, которое легко становится преимуществом. Для любого инженера, врача, физика, плотника, космонавта и зверолова мы, журналисты, люди «со стороны», люди «свежие», но никогда при этом не «чужие». Как ни экзотична какая-нибудь профессия, а журналистика кажется еще более экзотичной хотя бы потому, что мы «и с угольщиками, и с королями», как говорил В. Шекспир. Журналисты, словно пчелы, перелетая с одного места на другое, опыляют, оплодотворяют, скрещивают и тем самым обогащают — такова наша извечная и прекрасная миссия.

Как же не использовать в работе этот «природный интерес» к журналистике, который только и остается подтвердить нашим действительным, а не мнимым содержанием, нашей реальной, а не мифической способностью обогащать, быть нужными и полезными людям. Мы еще блокнота не вынули, еще рта не раскрыли, вопроса не задали, а к нам уже есть неподдельный интерес собеседника! Не погасить его, поддержать — вот, собственно, и «вся задача».

Это  ч е т в е р т о е  принципиальное положение.

Перехожу к последнему — п я т о м у. Кто не заметил, что людям свойственно исповедоваться, откровенно говорить о жизни? И что это нормальное, естественное человеческое желание ныне почти не реализуется? Религия отступила по всем фронтам, а говорить «за жизнь» с родственниками, друзьями или знакомыми, конечно, можно, но получается в итоге не исповедь, а более или менее откровенный разговор. Жизнь сложно устроена, она в принципе не способствует прояснению истинных отношений даже между самыми близкими людьми, живущими под одной крышей. Чаще, к сожалению, препятствует. Носит человек в душе любовь или ненависть и может всю жизнь проносить, никогда не выявив их, не облегчив себе душу.

С исповедником легче. Как человек «со стороны», он в психологическом и социальном смысле всегда немного отстранен от исповедующегося: вроде и не чужой, но и не свой, ему скажешь — как отдашь, однако при этом не потеряешь. Не то что родственник, говоря с которым надо думать, что отдавать, а что придерживать и как бы его не обидеть, не осложнить ему и себе существование, не перегрузить лишними заботами, — короче, множество привходящих мотивов мешает откровенному разговору. И совершенно чужой сосед в купе поезда дальнего следования — это тоже «другое». С ним откровенничать одно удовольствие, но выйдет он ночью на маленькой станции, растворится во тьме, и вся твоя исповедь — в прорву, и горе не надолго облегчено, и радость не поровну разделена, и вроде поел ты, а не сыт. Иными словами, в одном случае недолет, в другом перелет, а человеку нужно в самую точку. Люди так устроены, что им мало высказаться, мало быть услышанными, им хочется доброго участия, совета, помощи, сочувствия, с м ы с л а.

Почему же мы, «знатоки человеческих душ», не помогаем людям реализовать их потребность в исповеди? Зачем идем к ним только за цифрой, холодной и бездушной, а не идем за горем, радостью, жизнью, за вопросом вопросов: «почему»? Разве не верят нам люди? Не надеются на нас? Не хотят с нами говорить? Не видят в этом  с м ы с л а? И разве не отделены мы от них ровно на такое расстояние, что и не свои им, но и не чужие? Чем же мы не «духовники»? Или, быть может, нам не хватает надежности в глазах людей? В таком случае давайте же подтвердим ее нашей человеческой порядочностью, добротой намерений и собственной способностью доверять и доверяться. Чтобы помочь людям реализовать естественную потребность в откровенном разговоре, журналист должен быть человеком в высоком смысле этого слова.

Таково, я полагаю, последнее принципиальное положение.

Технология. Рецептов, как говорить с людьми, нет. Есть только опыт, но на чужом опыте строиться — как на земле, взятой в аренду. И тем не менее, призвав читателя к осторожности, изложу свои приемы работы.

П е р в о е. Кому-то из великих принадлежит мысль, звучащая примерно так: человеку дано всего два года, чтобы научиться говорить, и целая жизнь, чтобы научиться слушать. Не

1 ... 143 144 145 146 147 148 149 150 151 ... 167
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?