Снайпер - Стивен Хантер

– Ну, чем мы не отличная команда? Ты уверен, что не служил в морской пехоте?

– Уверен.

– Что ж, тогда будь осторожен. Всего хорошего. Мы с тобой неплохо провели время.

– Да уж, повеселились…

Боб отошел, и через несколько секунд Ник потерял его из виду. Он как-то непонятно исчез. Это был талант снайпера исчезнуть, не оставив после себя никаких следов, уйти вдруг и навсегда.

Ник повернулся к Салли, но неожиданно столкнулся взглядом с совершенно подавленным Ховардом Д. Ютеем.

– Ховард, вы были так близки к цели. Оставалось совсем чуть-чуть. Вы даже успели постричь ему волосы. А он просто взял и сдул вас, как пыль с полки.

Ник видел, как за спиной Ховарда медленно поднимается Мичам. Он хотел сказать кое-что и ему, но тот сделал несколько шагов назад и тоже растворился в толпе. Наконец он обратился к Салли:

– Тебе не хочется отсюда уйти?

– Еще как!

– А куда?

– О, я думаю, это не проблема. Придумаем по дороге.

Скандал разгорался. Он пылал ярким пламенем позора и бесчестия, которое поражало тех, кто пытался его хоть как-нибудь замять. Еще до конца недели оскорбленное ФБР бесцеремонно вышвырнуло Ховарда вон. Не легче пришлось и трем другим членам Комитета Лансера. Филипа Келсо попытались “сослать” в какой-то дальний западный штат, но он отказался подчиниться, подал в отставку и занялся частной практикой. Страшнее всего судьба обошлась со старым Хью Мичамом: он умер на третий день после слушания дела в суде от сердечной недостаточности. У него просто не выдержало сердце. Оно разорвалось, как от снайперской пули. Узнав об этом, Ник подумал о Бобе: “Всех уложил. Всех до одного”.

Целую неделю он провел у Салли, чувствуя себя необычайно свободным и счастливым, пока в один прекрасный день не зазвонил телефон. Это был Хэп Фенкл.

– Есть дело, дружище, – начал он.

– Ну, выкладывай, – ответил Ник.

– Ты случайно не знаешь, где я могу найти хорошего, зарекомендовавшего себя агента? У нас тут подвалила новая куча дел. Раскручивать надо. Нужен человек с опытом.

– Разве я не уволен?

– О, Ник, кое-кто у нас тут так действительно думал. Ты его знал. Но его уже давным-давно здесь нет. Думаю, ты не найдешь в Управлении ни одного человека, который скажет тебе, куда подевались твои бумаги об увольнении. Я серьезно, Ник. Ты же здесь вырос. Ты был прав, а вот Ховард – тот ошибся по-крупному. Ну, ты же знаешь, в семье не без урода. Но мы-то в целом хорошее подразделение. А такие парни, как ты, делают его еще лучше.

– Как заговорил!

– Давай, Ник. Ничего особенного, просто работа на улицах Нового Орлеана. Жалованье то же самое. За прошлые месяцы выплатим. Кое-кто из Вашингтона хочет тут переговорить с тобой по поводу Рэм-Дайн, так что ты вполне сможешь подзаработать и на этом.

У Ника перехватило дыхание. Ему всегда хотелось быть просто агентом ФБР.

– Ладно, – сказал он, – до завтра.

– Еще вопрос, Ник. Ты на этой девушке женишься?

– Ах ты зараза, все пронюхал, – засмеялся Ник. – Уже женился. Вчера.

– Мои поздравления. Жду тебя.

Вот так Ник вернулся к исполнению своих служебных обязанностей, но медовый месяц он провел в Вашингтоне, в течение двух недель по сто раз за день рассказывая о Рэм-Дайн все, что знал, каким-то совершенно незнакомым людям, которые пытались докопаться до правды. Потом эта группа должна была опубликовать свой отчет о работе; он должен был вот-вот появиться.

Конечно, расследование бы существенно облегчилось, если бы они нашли Давида Добблера. Но доктор так и пропал. Он или умер где-нибудь на одной из вершин Уошито, или, что также возможно, жил под новым именем в каком-нибудь курортном городке в Южной Калифорнии. Нику всегда больше был по душе последний вариант.

От Рэм-Дайн не осталось и следа. Ее личный состав был распущен, помещение описано, а потом продано какой-то компании, рекламирующей компьютеры и электронную технику. Полковника Шрека похоронили на Арлингтонском национальном кладбище неподалеку от Джона Ф.Кеннеди, потому что он все-таки был кавалером ордена Серебряной звезды и имел крест “За выдающиеся заслуги” за Корею и еще один орден Серебряной звезды и три медали Бронзовой звезды за Вьетнам. Джон (Джек) Д. Пайн был похоронен на кладбище сухопутных войск США в городе Батон-Руж, штат Луизиана. Он тоже, как оказалось, был герой.

А Джеймс Томас Олбрайт, или Лон Скотт, унеся с собой в могилу все тайны, был погребен в мавзолее неподалеку от Данвилла, где останки сына присоединились к останкам отца и матери, которых Лон перезахоронил здесь, вывезя из Вермонта. Он завещал всю свою коллекцию винтовок и стрелковой литературы Национальной стрелковой ассоциации, и сейчас десятый “черный король” хранится в музее этой ассоциации в Вашингтоне, округ Колумбия, как бы напоминая о том времени, когда умение обращаться с винтовкой было делом настоящих мужчин и такие люди, как Арт Скотт, с гордостью представляли свою страну на соревнованиях с великолепным винчестером в руках. Ассоциация уделила мало внимания другим вещам, в частности любопытной коллекции уже стреляных пуль 264-го калибра, каждая весом 162 грана, которые имели какую-то нелепую форму и хранились у Скотта в глубине сейфа. Все его деньги – более семи миллионов долларов – были переданы Национальной ассоциации инвалидов в инвалидных колясках.

Боб Ли Суэггер числился теперь в списках без вести пропавших. Когда с него окончательно были сняты все обвинения, он скрылся в неизвестном направлении вместе с женщиной по имени Джули Фенн. Но прежде, чем исчезнуть, он оплатил все свои долги, причем в той валюте, которую выбрал сам.

Бывший знаменитый охотник из Оклахомы полковник О’Брайен был немало удивлен, когда однажды утром обнаружил у своей двери пакет. Развернув его, старик даже присвистнул от удивления.

Это был винчестер до шестьдесят четвертого года выпуска 270-го калибра, модель семидесятая!

При винтовке не было никакой сопроводительной записки, только маленький клочок бумажки, на котором было написано: “Эта винтовка когда-то принадлежала Бобу Ли Суэггеру”. Ниже стояла подпись Боба.

Почти месяц спустя после возвращения из Вашингтона, как-то утром Ник услышал стук в дверь и увидел посыльного с коробкой длиной три фута и весом около семи фунтов. Он расписался в получении и, пройдя в комнату, раскрыл ее. В коробке лежала винтовка “Раджер Мини-14”.

“Ник,

– читал он написанную старательным, почти детским, почерком записку, –

я переехал. Думаю, тебе понравится этот сувенир как память о том времени, когда мы были в бегах. Ты по-прежнему уверен, что не служил в морской пехоте?”

Подписи не было.

Ник посмотрел на винтовку. Маленькая, аккуратная, ручной работы, она когда-то принадлежала Бобу Ли Суэггеру. Он не раз ею пользовался. Он, Боб Снайпер. Ник покачал головой.