Остров Мертвецов - Кэролайн Пекхам

— Хорошо. Ты уже делаешь успехи, милая, — сказал ей Лютер, и я усмехнулся ему, когда она рассмеялась в ответ.

Гребаный мудак.

— Как я уже говорил, Шон объявил войну «Арлекинам» и Сансет-Коув, — сказал Лютер, и в его взгляде светилась ярость.

— Угу, и? — Подтолкнул я скучающим тоном.

— И это твой родной город, земля, которая тебе принадлежит, и не неси мне чушь о том, что тебе на нее наплевать, потому что я знаю, что это не так, — настаивал Лютер.

— Единственное, что меня волнует в Сансет-Коув, — находится прямо здесь, рядом со мной, — просто сказал я. — И, может быть, я хочу забрать ее сегодня в длительный отпуск. Если мне повезет, когда я вернусь, Шон разорвет вас всех, на окровавленные куски мяса, и мы с моей девочкой сможем прикончить его вместе.

Роуг выдернула свою руку из моей хватки, отойдя от меня на шаг. — Нет, — сказала она, прежде чем Лютер успел заговорить. — Я никуда не уйду. Возможно, тебе больше нет дела до Коув, но, хочешь верь, хочешь нет, мне есть. И этот засранец уже достаточно отнял у меня, я не отдам ему пляж, на котором я впервые научилась кататься на серфе, или улицы, которые я знаю как свои пять пальцев. Возможно, он больше ничего не значит для тебя, Рик, и, возможно, не должен значить для меня, но этот город — единственное место в этом мире, где я когда-либо была счастлива. И я не собираюсь отдавать его гребаному Шону.

Я не хотел, чтобы об этом стало известно, но я защищал Сансет-Коув по тем же самым причинам. Единственная разница заключалась в том, что я был изгнан оттуда, и все, что я когда-либо любил там, было очернено и запятнано. Она была единственной оставшейся нетронутой вещью, на которую я все еще мог предъявить какие-либо права.

— Короче говоря, Рик, нам нужна твоя помощь, — откровенно сказал Лютер. — «Проклятые» могут объединить силы с «Арлекинами». Мы будем сражаться в этой войне вместе, и когда она закончится, я уверен, мы найдем способ наконец помириться друг с другом и забыть о прошлом…

— Ты, блядь, спятил, старик? — Выплюнул я, потому что гнев закипал у меня под кожей от того, что он отверг десятилетнюю ядовитую ненависть, которую я питал к нему и его семье. — Я не твой союзник. Я не буду участвовать в войне на твоей стороне. Если ты беспокоишься, что Шон заявит права на твою территорию и убьет твоих людей, то это действительно не моя гребаная проблема.

— Да ладно, сынок, — смягчил Лютер свой тон, и я в замешательстве уставился на этого наглеца, когда он сделал движение в мою сторону, подозрительно похожее на желание обнять меня.

Я попятился, мои пальцы чесались схватиться за пистолет, когда я вспомнил, как офицер Уайт и его люди держали меня, избивая до синяков ночь за гребаной ночью. Я вспомнил, как они передавали меня Красински, а потом смеялись, когда дверь захлопнулась и он смог наложить на меня свои мясистые, гребаные руки.

Я продолжал пятиться, пока мир вокруг становился все меньше, а глаза Лютера, казалось, принадлежали всем тем монстрам, которые избивали и ломали меня. В моем черепе зазвенело, а в грудь сдавила тьма, от которой я не мог избавиться. Его лицо олицетворяло все зло в моей жизни. Он был человеком, который приказал тем «Арлекинам» попытаться заставить меня подчиниться. Человеком, который позволил бесконечно издеваться надо мной в надежде, что я сломаюсь. Я скорее перережу себе горло, чем заключу мир с ним или его гребаным протеже.

— Отвали от меня на хрен, — предупредил я. — Может, у меня и нет пистолета, но уверяю тебя, он мне и не нужен, чтобы убить тебя.

Лютер остановился как вкопанный, и его глаза сверкали яростными эмоциями. — Я знаю, что был суров с тобой в детстве, но я никогда не хотел тебя отталкивать.

— А чего ты ожидал?! — Я взревел, годами сдерживаемая ярость выплеснулась из меня, и Роуг уставилась на меня с болью в глазах. — Чтобы я просто кланялся, как послушный маленький солдатик, и делал все, что ты скажешь? Ну, я не такой, как Фокс, никогда таким не был, Лютер. Именно поэтому ты показал мне грязную работу, не так ли? Чтобы твой драгоценный Фокс подольше оставался невинным, чтобы продлить его детство, насколько это возможно, пока ты не смог больше скрывать от него жестокость мира.

— Все было не так, — прорычал Лютер. — Я знал ваши сильные стороны: ты был создан для грязной работы в Команде, а Фокс — для того, чтобы править. Дело в том, кто вы оба такие.

— Ты меня не знаешь! — Взревел я. — Ты просто тиран, который хочет диктовать всю жизнь своей семье, так что неудивительно, что твоя жена ушла от тебя. Кто захочет лежать в твоей постели ночь за ночью? Кто захочет принадлежать человеку, который не позволяет своим людям думать самостоятельно? — Я подошел к нему ближе, оскалив зубы ему в лицо, пока яд, который я так долго пил, волнами изливался из меня. — И может, ты и заставил Фокса встать на колени, но я знал его все свое детство, мы росли под одной крышей, и знаешь, что, Лютер? Он, блядь, ненавидел тебя так же, как и я. И если ты думаешь, что сейчас в его сердце есть хоть капля любви к тебе, то ты еще более сумасшедший, чем кажешься. Может, ты и сделал из него маленького клона, заставил его делать именно то, чего ты хотел все это время, но если ты думаешь, что он благодарен тебе за это, то тебе достаточно спросить ее, чтобы узнать, что он на самом деле о тебе думает. Потому что эта девушка знает нас всех лучше, чем ты когда-либо знал. — Я дернул головой в сторону Роуг, и Лютер перевел взгляд на нее, а его челюсть сжалась. — Скажи ему, красавица, — подбодрил я, не сводя глаз со своего врага. — Говорил ли Фокс тебе хоть раз доброе слово о своем старом добром папочке? Благодарен ли Фокс за то, что он украл тебя у него и заставил вести жизнь, которой он никогда не хотел?

Роуг открыла и закрыла рот, неуверенно поглядывая на меня, пока Лютер ждал ее ответа.

— Ну? — Спросил Лютер.

Она сглотнула, глядя на короля «Арлекинов», который мог так легко уничтожить ее, если бы захотел. Посвящение ее в свою банду было просто