Негласные войны. История специальных служб 1919-1945. Книга вторая. Война. Том первый - Игорь Иосифович Ландер

Альфред Корбен

Тем временем в Париже произошло событие, совершенно не предусмотренное ни Пипе, ни Гирингом. Во время их пребывания во Франции временный руководитель филиала зондеркоманды Карл Юнг решил отличиться и 19 ноября арестовал управляющего “Симэксом” Альфреда Корбена и совершенно не имевшего отношения к делам разведки переводчика фирмы, русского эмигранта Владимира Келлера. На допросах у них стремились выяснить только местонахождение “Большого шефа”, и единственным методом отыскания истины были избиения. Вслед за ними арестовали весь штат “Симэкса”, за исключением Лихониной, и жену Корбена Марию, которую пока держали под домашним арестом. Приехавший 23 ноября Гиринг также подключился к допросам женщины и совершенно запугал ее, заявив, что ее муж Альфред замешан не в операциях на черном рынке, как ранее заявлял Юнг, а в шпионаже. После этого Пипе пришлось арестовать весь штат филиалов “Симэкско” в Марселе и Лионе. В последнем его руководителем и одновременно местным резидентом был Шпрингер (“Ромео”). Вместе с ним под арест попала и давно разыскиваемая любовница Венцеля Жермена Шнайдер. Аналогичная судьба постигла и брюссельскую “Симэкско”, руководитель которой Драйи успел скрыться, но все остальные оказались застигнутыми врасплох, причем большинство сотрудников даже не подозревало о тайной стороне деятельности их предприятия. Итак, к 23 ноября 1942 года все нелегальные резидентуры в Марселе, Париже, Лионе и Брюсселе лишились своих прикрытий.

Увенчался успехом и поиск “Большого шефа”. Мария Корбен вспомнила, что “Жильбер” как-то назвал ей имя и адрес своего дантиста, и немцы, совершенно не надеясь на успех, оставили в клинике засаду. В это время “Отто” заканчивал последние неотложные дела перед переходом на полностью нелегальное положение и решил заодно проверить состояние своих зубов. Он записался на прием вместо отказавшейся от визита пациентки, поэтому фамилии резидента в журнале не оказалось. Врач вначале забыл об этом и не мог ответить на запрос немцев относительно Жильбера, однако потом вспомнил, что назначил ему сеанс лечения на 24 ноября, после чего разыскиваемого почти год “Отто” захватили прямо в зубоврачебном кресле. Вслед за ним в течение месяца зондеркоманда сумела арестовать Каца, Гроссфогеля, Василия и Анну Максимович, всех их агентов и Робинсона.

К безмерному удивлению немцев, захваченный резидент сразу же начал сотрудничать с ними, однако исследователи весьма расходятся в версиях относительно побудительных причин этого, содержания показаний и дальнейшего развития событий. Согласно воспоминаниям самого Треппера, он не выдал ничего, что не было бы уже известно либо зондеркоманде, либо абверу, либо гестапо, и попытался захватить инициативу в свои руки, показав, что с ним нельзя обращаться так же, как с рядовым агентом. Чтобы сразу же снять вопрос о выдаче шифра, резидент заявил, что люди его уровня не работают с подобными материалами, для этого существуют шифровальщики или радисты. Задачей захваченного “Отто” было переиграть немцев, а для этого следовало прежде всего установить их подлинные намерения.

На этом уровне Пипе уже не был допущен к ведению следствия, и далее его осуществлял Гиринг. Он сразу же заявил арестованному, что, собственно, не слишком уж и нуждается в его помощи, поскольку и так ведет радиоигру с Москвой через передатчики Венцеля, Винтеринка и теперь уже и Гуревича. Гестаповец продемонстрировал ему три толстых тома перехваченных и дешифрованных радиограмм, которыми обменивались радисты с Центром, подчеркнув, что в одной из папок, озаглавленной “Большой шеф”, содержались сообщения, однозначно свидетельствовавшие о возникшем в последние месяцы недоверии Москвы к “Отто”. Гиринг заявил, что главной целью его зондеркоманды является поиск путей заключения сепаратного мира между Германией и Советским Союзом, для чего требуется надежный и авторитетный посредник либо из разведки, либо из компартии, и “Отто” как нельзя лучше подходит для этой роли. Однако операция уже начата, и отказ Треппера участвовать в ней ничего не изменит, а лишь усугубит положение арестованного. Гестаповец сообщил, что “Кент” уже задействован в радиоигре. Через его передатчик якобы шла дезинформация о приобретенном источнике в дипломатических кругах, зондирующем почву для заключения сепаратного мира между Германией и Великобританией. Эта операция преследовала двоякую цель: во-первых, посеять зерна недоверия между союзниками, во-вторых, подтолкнуть СССР к более активным переговорам, если они, как рассчитывал Гиринг, начнутся по каналу “Отто”, поскольку Москва не пожелает, чтобы Лондон ее опередил.

По словам Треппера, он сразу же почувствовал, что противник стремится провести комбинацию, получившую название “Большой игры”. Резидент усмотрел две ее главные цели: спровоцировать раскол среди союзников и одновременно выйти на передатчик ФКП для последующего захвата центрального комитета партии. Было совершенно ясно, что прямой и недвусмысленный отказ в сотрудничестве приведет лишь к более или менее скорой, но, безусловно, героической смерти, на которую резиденту идти совершенно не хотелось. Чтобы хоть немного уравнять шансы, он выбрал линию поведения, убеждающую немцев в его особой значимости и исключительной роли. Прежде всего он заявил, что убежденность руководителей зондеркоманды в том, что они контролируют все его линии связи с ГРУ, не основывается на знании реального положения дел. В качестве примера он привел имевшуюся в деле радиограмму Москвы, предписывавшую ему выйти на связь с “Кентом”, и обратил внимание на то, что распоряжение осталось невыполненным. Учитывая установленную в разведке строгую дисциплину, тем более в военное время, версия Треппера о том, что он имел свой, особый канал связи, а указанная радиограмма являлась не более, чем проверкой безопасности основного канала, выглядела вполне убедительно. Еще один сделанный им ход был действительно весьма удачным и сразу же вводил его отношения с зондеркомандой в некоторые рамки. Гиринг утверждал, что способен осуществить операцию “Бэр”, как официально стала именоваться “Большая игра”, и без помощи “Отто”, создав своего рода “эффект присутствия” арестованного резидента с помощью подконтрольных радиопередатчиков. Однако тот заявил о наличии в Западной Европе параллельной и независимой контрразведывательной организации, в функции которой входит периодический скрытый контроль за резидентурами и сетями. Треппер утверждал, что без предъявления его воочию зондеркоманда не сможет убедить Центр в пребывании резидента на свободе, и несколько поколебал уверенность Гиринга в том, что гестапо сохраняет контроль над ситуацией. Теперь “Отто” видел свою основную задачу в доведении до сведения ГРУ подлинной информации об обстановке, в частности о факте проводимой с ним через ряд передатчиков радиоигры. Для ее решения требовалось постепенно войти в доверие к немцам и найти пути достижения своей стратегической цели.

Однако некоторые, не слишком доброжелательно, а иногда и прямо враждебно настроенные по отношению к Трепперу исследователи утверждают, что побудительным мотивом его действий явилась обыкновенная трусость, и что именно его предательское поведение стало причиной ареста