Граальщики. Солнце взойдет - Том Холт

— Эй, — позвал Бьорн. — Здесь вроде на звук какая-то пустота.

— Где именно?

— В стене.

— Хм. — Видимо, какая-нибудь межпространственная перегородка или что-нибудь в этом роде. «Боже, — подумала Джейн, — да я голодна!»

— Определенно пустота, — продолжал Бьорн. — Может, если хорошенько стукнуть туда чем-нибудь тяжелым и твердым…

— Мне казалось, вы только что сделали это.

— Ну, это все же лучше, чем просто сидеть сложа руки, — ответил Бьорн холодно. Оглядевшись вокруг, он взялся за каменную глыбу размером более обычного, пытаясь поднять ее. У него не получилось.

— Или вот есть еще труба, — продолжал он. — Похоже, она куда-то ведет.

— Весьма вероятно, — фыркнула Джейн. — Учитывая, что Вселенная искривлена, она скорее всего приводит обратно. Замыкается сама на себя. В конечном счете, я имею в виду.

— Да, — нерешительно проговорил Бьорн, — верно. А знаете, что бы мне сейчас действительно пришлось на руку, так это здоровая хорошая кувалда.

— Послушайте, — резко сказала Джейн, — вы попусту теряете время. Мы не находимся внутри комнаты; мы вообще не находимся внутри чего-либо. Мы просто внутри. — Она раздраженно всплеснула руками. — Так что не будете ли вы столь добры перестать грохотать, потому что вы начинаете действовать мне на нервы.

Бьорн с неохотой опустил на пол многообещающий на вид кусок антрацита, который пробовал на вес и на баланс, и прошел несколько шагов взад и вперед, что-то мыча себе под нос. Потом он опустился на четвереньки и сделал попытку заглянуть в трубу.

— А может, — предположил он, — если мы в голове у этого парня, как вы говорите, то эта труба — на самом деле ноздря или что-нибудь такое. Ну да, — добавил он, воодушевляясь, — а этот насос — ну, вот эта штуковина, которая сейчас работала, — может, это как-то относится к дыхательному аппарату.

— Прошу вас, — простонала Джейн, лежа на спине с закрытыми глазами, — если вас это не очень затруднит, заткнитесь хоть на минутку, потому что я пытаюсь заснуть.

Бьорн сердито взглянул на нее.

— Хорошо, — проворчал он. — Только разрешите мне попробовать еще один раз, ладно?

— Как вам угодно, — раздраженно ответила Джейн, поворачиваясь на бок.

Бьорн решительно кивнул. Он был влюблен; он был заперт внутри чьей-то головы; что-то, чего он не мог понять, пыталось размазать его по стенам, как кусок масла, и больше всех благ во всем белом свете он желал сейчас иметь под рукой пятьсот миллилитров ледяного «будвайзера». Он поплевал на ладони, примерил в руке глыбу антрацита и нанес по углу каминной полки зубодробительный удар.

Произошло несколько событий.

От каминной полки отлетело несколько больших кусков; свет мигнул; Гангер материализовался в воздухе, тяжело рухнул на пол и покатился по земле, схватившись за лодыжку и стеная; в одной из стен возникла дыра, и пол внезапно оказался залит морем растворимого аспирина.

Завершилось все тем, что Бьорн, вздымая буруны, подбежал к Гангеру, схватил его за лацканы и принялся трясти его так, словно в нем содержалась смесь джина и вермута.

— Доп, подонок, — рявкнул он. — Где тебя черти носили так долго?

* * *

Штат крепче зажал полунельсоном правую руку Финансов и Общих Направлений и оскалил зубы, улыбаясь как маньяк.

Штука заключалась в том, чтобы запудрить ублюдку мозги, пока Гангер не выберется наружу. Задача с каждой минутой становилась все сложнее.

— И еще одна вещь, которой, ручаюсь, вы не знаете относительно флорентийской религиозной живописи пятнадцатого века… — произнес он.

* * *

— Доп? — переспросила Джейн. Не требовалось слишком большого воображения, чтобы увидеть струйки дыма, вытекающие из ее ушей. — Доп?

Гангер смущенно ухмыльнулся.

— Д. Гангер, — ответил он. — А что, по-твоему, означает буква «Д»? Норман?

Бывают моменты, когда вы чувствуете, что ситуация уплывает у вас из рук.

— Но почему? — услышала она свой голос. — Это что, значит, что вас двое — или как[42]?

Гангер покачал головой.

— Совпадение. Просто так получилось, что там, откуда я родом, имя «Доппель» является одним из самых распространенных хри… самых распространенных имен. — Он помолчал. — Это, — прибавил он, — часть нашего богатого и древнего культурного наследия.

— Там, откуда вы родом, — повторила Джейн. — Я считала, что вы…

— Ну да, — прервал Гангер. — Но, в любом случае, это никуда нас не приведет, не так ли? И к слову — ручаюсь, ты не знаешь, где вы находитесь. То есть, я могу дать тебе три попытки, и ты ни за что…

— Внутри головы председателя комитета по Финансам и Общим Направлениям, — сухо произнесла Джейн. — Говоря точнее, мы заперты в его сознании. — Она театрально фыркнула. — Пожалуйста, не отказывайте мне в малой доле здравого смысла.

Гангер поник.

— Правильно, — сказал он. — Ну что ж…

— И мне кажется, что я уже видела здесь все, что мне хотелось увидеть, — неумолимо продолжала Джейн, — так что, если вы знаете, как вытащить меня отсюда, я буду очень вам обязана.

— Хорошо. Гм.

— И еще, — прибавила Джейн, — можете принять мое заявление об увольнении. С меня довольно всего этого. Я хочу снова вернуться к существованию бесконечно усталого и запутавшегося человеческого существа, не вылезающего из одной и той же старой бессмысленной колеи, если вы не возражаете. На самом деле, — свирепо добавила она, — если мне удастся наконец выбраться из этого… из этой головы в целости и сохранности, я пойду прямо в ближайший политехнический институт и запишусь на бухгалтерские курсы. Ясно вам?

Гангер кивнул головой. И исчез.

* * *

Он вновь материализовался в полнейшей темноте, но ничего другого он и не ждал. Его падение прервало что-то мягкое.

Мягкое и на удивление уютное. Он полез в нагрудный карман за маленьким фонариком. Затем он ухмыльнулся.

Его со всех сторон окружало неглаженое белье.

Дальнейшее исследование показало, что белье было беспорядочно разбросано по немытому кухонному полу, в то время как на краю светового круга, отбрасываемого его фонариком, вырисовывался силуэт раковины, выше краев нагруженной сковородками и противнями. Он кивнул. Он пришел туда, куда надо.

«Послушайте, — сказали ему стены и пол, — это просто смешно».

— Может быть, — ответил Гангер, ложась на груду измятых грязных блузок и закладывая руки за голову. — Очень даже возможно. Но ты не можешь меня винить, если я все же попытаюсь.