Кружева бессмертия - Юрий Пашковский

Магия покидала Эльзу, высасываемая Ангниром, как кровь пиявкой.

Время словно замедлилось, позволяя ар-Тагифаль в подробностях разглядеть происходящее.

Вот приближается Таллис Уберхаммер, замахиваясь для неотвратимого удара, и оранжевый небосвод в испуге прикрывается паранджой черных туч — они стремительно набежали от горизонта, того горизонта, где на пути Аномалии стоят барьеры и заслоны, возведенные убогами-чаротворцами.

Вот из горловины раковины Ангнира бьет октариновое пламя, изумрудами катится под ноги Эльзы, малахитом поднимается вокруг Уолта; Копье Богов, Деструктор Бессмертия, Наследие титанов зеленым смерчем окружает Магистров — и поглощает последние крупицы Силы ар-Тагифаль, засасывая их вместе с тонкими путями, именуемыми Локусами Души.

Вот Молодой убог с размаху бьет по волчку смерча, укрывшего боевых магов. Извилистое лезвие погружается в весеннюю зелень; шевелятся веточки, вытягиваясь и вонзаясь в смерч. Цвет смерча меняется, хлюпает болотом в лицо Разрушителю. Из серо-зеленых завихрений неожиданно вырывается пурпурный клинок, вонзается в извилистое лезвие. Оружие Уберхаммера со звоном, заполнившим, как показалось Эльзе, всю Вселенную, ломается. Октарин плеткой-семихвосткой хлещет по Таллису, пронзая прикрывающие средние и нижние крылья, отбрасывает убога от смерча. Разрушитель спущенным с горы бревном катится по Меону, борясь с окутывающими его шартрезовыми нитями.

Смерч исчезает — вместе с раковиной Ангнира.

Вместе с Силой Эльзы.

Опустошенная физически и метафизически, девушка упала рядом с Уолтом, испачкавшись кровью Магистра. За все надо платить. Ангнир защитил магов, исполнил ее просьбу. Но какой ценой!

Ты плохой боевой маг, Эльза. Никакой боевой маг не отдаст свою магию ради сиюминутной выгоды. Не должен отдавать. И убог остался жить. Чего ты добилась, Эльза ар-Тагифаль? Теперь вас ничто и никто не спасет.

Ничто и…

Смех.

Тихий. Безумный. Страшный.

Уолт смеялся.

Ничего не понимая, отказываясь понимать, Эльза смотрела, как он поднялся, продолжая тихо (безумно! страшно!) смеяться. Боевой маг не обращал внимания на то, что все еще истекает кровью. Не обращал он внимания и на то, что с такими ранениями не то что смеяться — двигаться невозможно!

— Ох и повеселили, — хихикнув, сказал… Нет! Это не Уолт. Уолт не может говорить так, будто ему плевать на происшедшее с Эльзой, будто ему все равно, что погиб учитель Джетуш, будто единственное, что его заботит, — это только он сам!

— Не убог, а убожество какое-то, — насмешливо сказал не-Уолт. И повторил, специально громко, чтобы разорвавший шартрезовые путы и вскочивший Таллис Уберхаммер его услышал: — Не убог, а убожество какое-то!!!

Молодой убог зло оскалился, словно потерявший след гнолл, встряхнул продырявленными Ангниром крыльями. Верхние Разрушитель не отращивал — то ли хранил Силу, то ли просто пока не мог, израсходовав один из Аспектов Разрушения на удар, отбитый Копьем Богов.

— Убить меня собрался, убожество?! Ты с несчастной смертной магичкой, не получившей первого разряда, разобраться не можешь, но помышляешь одолеть меня?! Да ты тупее безмозглого хобгоблина, убожество!

— Кто ты? — настороженно всматриваясь в мага, спросил Уберхаммер.

Значит, убог тоже видит, что перед ним не Уолт? Иначе почему такой вопрос? Но кто сейчас управляет его телом? Кто подчинил сознание боевого мага?

— Кто я? — Не-Уолт рассмеялся. — Хороший вопрос. Я сам в последнее время часто задаю его себе. Кто я — рожденный, чтобы давать связь, но сам ставший связью?

По рукам Магистра пробежали разряды черной энергии, сжигая обрывки камзола. За черной энергией торопливо поспешила антрацитовая чешуя с острыми, как бритва, краями. Не-Уолт свел ладони, покрывшиеся треугольными пластинками с поперечным ребром; черные когти высекли искры, соприкоснувшись.

— Кто я — повиновавшийся чужой воле, но сам ставший волей?

На груди, где солитерами извивались струпья, черная энергия свила пентаграмму, лучами потянулась за спину. Чешуйчатая пектораль проступила из пентаграммы, растянулась панцирем, закрывающим все туловище. Горловину панциря покрывали руны, мягко мерцающие лазурью.

— Кто я — осколок Силы, сам ставший Силой?

Продолжавшая изменять облик Уолта черная энергия окутала нижнюю часть туловища, вытянулась позади, формируя нечто похожее на хвост. Похожее? Да нет, хвост, как у дракона (как у Урлангура?). Когти на ногах не-Уолта оставили в черно-белых потоках Меона борозды, не спешившие затягиваться. Антрацитовая чешуя затянула все тело броней, оставив незакрытым лишь лицо — покрытое кровью, израненное лицо Уолта.

Но это не Уолт!

И, словно отзываясь на мысли Эльзы, чужак сказал:

— Скажу тебе лишь одно, убожество: я — не Уолт Намина Ракура. Он, дурак и размазня, обязательно проиграл бы тебе. Но я — Я! — не проиграю.

Щелкнули покрывающие лицо Магистра пластинки, складываясь в звериную маску, — так щелкают сочленения костяного дракона, поднявшегося с неупокоенного кладбища.

Молодой убог вскинул руки, в ладонях завертелись серебряные сферы, увеличиваясь до размеров Уберхаммера. Что сделал в ответ не-Уолт, Эльза не поняла. Почернел мир, словно Адарис-Мрак и Адария-Тьма покинули Восточные степи и ворвались в Подземелье, что-то бабахнуло, как Взрыв-Камни.

Эльза больше не могла видеть движения магических энергий, не могла чувствовать преобразований и плетений Силы, не могла ощущать колебания колдовских полей. Как простой смертный, она видела отблески октарина, эннеарина и декарина, чувствовала давление аур, ощущала присутствие незримой Мощи — но сверх этого больше ничего. Ангнир лишил ее магии, и сейчас она была способна лишь смотреть, вглядываться в черноту и гадать, что произошло.

За все надо платить…

Чернота схлынула, и ар-Тагифаль стало хорошо видно и не-Уолта, и Уберхаммера. Черная тварь, в которую обратился Магистр, держала Таллиса за горло. Чешуйчатый хвост пронзил среднее левое крыло и теперь методично отрывал его от Разрушителя. Таллис извивался всем телом, испускал волны энергии Разрушения из ауры, пускал прямо в держащую его руку серебряные сферы, но ничего не помогало.

— И это все, на что способны Бессмертные?! — закричал не-Уолт. Несмотря на маску на лице, его голос остался прежним. — Или только Молодые убоги такие слабаки?! Не верю! Это не может быть правдой! Меня создавали не ради уничтожения подобных убожеств! Брату и Сестре хватило бы собственных сил, чтобы выгнать вас из Эфирных Пенат!

Не-Уолт разжал пальцы, и Уберхаммер упал на черно-белую поверхность Меона. Не ожидавший свободы убог хлопнулся на задницу. Но отпустив Разрушителя, не-Уолт не убрал хвост, и густой индиго с ядовитой прозеленью по краям, вырванный из тела Таллиса, столпом декаринового света ударил в небосвод. Небо набухло киноварью и осыпало черную тварь и Бессмертного ржавчиной искр. Второе крыло из средней пары засохло, словно вырванный из земли побег. Таллис взвыл, схватившись почему-то за грудь.