Война империй. Тайная история борьбы Англии против России - Андрей Медведев

Осенью 1869 года в Петербург был командирован чиновник англо-индийской администрации Дуглас Форсайт. Переговоры шли долго, уступать никто не хотел, но в итоге между Форсайтом и русским военным министром Милютиным были установлены следующие соглашения по афганскому вопросу:

«1) Пределом Афганистана считаются те местности, которыми в настоящее время Шир Али-хан действительно владеет. Англия употребит все зависящие от нее средства для того, чтобы не дозволить ему расширять своих границ к северу. 2) Со своей стороны Россия использует свое влияние, чтобы воспрепятствовать Бухаре расширяться за счет Афганистана. 3) Если бы впоследствии Россия была вынуждена действовать враждебно против Бухары и, вопреки своему желанию, заняла бы все это ханство или часть его, — она не предпримет завоеваний в направлении Афганистана, а Англия со своей стороны не допустит афганского властителя тревожить своих северных соседей»[230].

Все выглядело корректно и даже честно. Но директор Азиатского департамента Министерства иностранных дел в секретной депеше русскому послу в Лондоне о соглашении с англичанами и их обязательствах написал: «Мы не станем льстить себя слишком большими надеждами в этом отношении».

В начале 1873 года Россия и Англия договорились о северных границах Афганистана. Россия согласилась признать власть афганского эмира над Бадахшаном, Ваханом и Афганским Туркестаном. Территории, традиционно населенные узбеками и таджиками, были, по сути, отданы Афганистану, что, конечно, было большой ошибкой русской дипломатии. Потому что традиционные связи никуда не делись. И результаты тех ошибок мы ощущаем по сей день. Наркотрафик, например, через таджикско-афганскую границу идет ровно по тем районам, которые разделили 150 лет назад. Ошибкой это было еще и потому, что англичане могли подписать хоть сотню бумаг, но Афганистан они уже считали своей вотчиной. Они снабжали Шир Али-хана современным вооружением, в том числе новейшей горной артиллерией, в его армии появились английские офицеры-инструкторы, англичане даже попытались было поставить свои блокпосты на афганской стороне Хайберского прохода — одного из двух путей в Индию.

Именно в это время англичане снова активизировали свою деятельность в Константинополе, которая было затихла на время после Крымской войны. То есть отдельные успешные агенты, вроде Вамбери, там присутствовали, но системная работа возобновилась примерно в 1868 году. Генерал Николай Игнатьев — тот, что подписал Пекинский договор, — состоял с 1864 по 1877 год русским послом в Турции. В его донесениях, начиная с 1869 года, постоянно сообщается о работе английских разведчиков: напрямую или через турецких коллег. В январе 1869 года Игнатьев сообщал, что британским правительством в Бухару отправлен турецкий панисламист Суави-эффенди в качестве английского шпиона и агитатора. Игнатьев писал: «На него возложено, как уверяют, тайное поручение, с одной стороны, доставлять в Англию сведения о положении дел в Средней Азии, а с другой — направлять умы тамошних населений в смысле, конечно, нам враждебном».

В донесениях Игнатьева постоянно указывалось на то, что английская агентура активно работает в среде младотурков, их лидеры были просто завербованы англичанами. Стоит объяснить, кто это были такие. В Российской империи конца 19 века их чаще называли движением «новых османов», впрочем, и «младотурками» тоже. Это было вполне типичное, хотя и мощное буржуазно-либеральное движение. Студенты из состоятельных семей, столичная интеллигенция, банкиры и капиталисты. Боролись они за ограничение султанского абсолютизма и за конституционную монархию. Младотурки считали, что султан должен «царствовать, а не управлять». Короче, чтобы было понятнее — это напоминало нынешнюю российскую несистемную оппозицию, только умную и богатую, но так же жестко ориентированную на Запад. Собственно, младотурки и ориентировались на Англию, потому что видели в ней идеал той самой вожделенной конституционной монархии и того самого общества, которое они желали бы видеть и у себя. Ну а Англия, конечно, использовала младотурок в своих целях, как сейчас американцы используют российских либералов в своих. Это ни хорошо, ни плохо. Так устроена англосаксонская политика. И вот именно младотурецких активистов англичане использовали для пропаганды враждебных России настроений в различных среднеазиатских государствах. В январе 1873 года Игнатьев сообщил о пребывании в Константинополе бухарского посланника Мирзы Хисаметдина Мирахура, о его встречах с лидерами младотурецкой организации.

«Отношение российского посланника в Турции генерал-адъютанта Игнатьева директору Азиатского департамента об антирусских происках турецкой агентуры в Средней Азии

25 января 1873 г.

Вашему превосходительству известно из прежней переписки с императорским министерством о пребывании в Константинополе бухарского посланца Мирзы Гисамеддин Мирахура. Он выехал отсюда обратно в Бухару через Египет и Индию в начале сентября…

“Юная Турция” употребила все свои усилия, чтобы убедить Мирзу Мирахура в необходимости содействовать распространению “просвещения” в бухарском народе посредством турецких книг и даже газет. При отъезде он был снабжен разными изданиями.

На первых порах турецкая литературная пропаганда, конечно, ограничится препровождением сочинений, подходящих под уровень духовного и нравственного развития бухарцев. Но истинная цель ее, разумеется, приучать бухарских фанатиков к излияниям здешней мусульманской и западной печати. “Юная Турция”, равно и английские агенты надеются мало-помалу возбудить враждебные к нам чувства в Средней Азии, пользуясь местным неудовольствием. Нет сомнения, что англо-турецким пропагандистам легко удастся со временем нарушить внутреннее спокойствие страны и даже поколебать власть бухарского эмира и кокандского хана, если они не подчинятся их влиянию.

Долгом считаю довести о вышеизложенном до сведения Вашего превосходительства на тот случай, если бы Вы нашли полезным сообщить данные эти генерал-губернатору нашему в Ташкенте, так как местным властям нашим небесполезно следить за проявлениями литературной англо-турецкой пропаганды не только в наших владениях, но и у ближайших соседей наших».

Если такие встречи проводятся, то, очевидно, не для того, чтобы обсуждать цены на бухарском базаре. Изучая историю, совершенно иначе начинаешь смотреть на многие сегодняшние события. Например, сразу становится ясно, почему США и Англия именно с помощью Турции давили на Асада и Сирию, почему именно в Турции находили приют кавказские террористы и почему именно оттуда шло их снабжение и финансирование. И конечно, восхищает умение наших противников настолько системно подходить к работе, выстраивать преемственность в разведке и дипломатии.

В другом своем донесении, в июне 1873 года, Игнатьев обращал внимание на то, что жесткая обработка дипломатических представителей среднеазиатских ханств в Турции ведется под видом «культурного» общения.

«Представители этих государств в Константинополе часто собираются у бывшего министра народного образования Ахмед Вефика-эффенди, который, под предлогом подготовки словаря турецко-персидских диалектов, занимается всем, что относится к Средней Азии. А так как известно, что политические взгляды Ахмед Вефика проникнуты симпатией к Англии, то можно легко разгадать, в каком смысле обсуждаются интересы Средней Азии на этих собраниях. Установлены сношения с Вамбери и различными английскими путешественниками… и пытаются убедить мусульман в том, что Великобритания истинная защитница исламизма и что в этом отношении между интересами англичан и интересами Турции существует глубокая солидарность»[231].