Питер Саржент. Трилогия - Гор Видал

если не продать большую часть своей доли в литейном заводе.

— И потому вы говорите, что она оказалась в затруднительном положении?

— Да, я сказал, что она оказалась в весьма затруднительном положении. — Брекстон следил за зеленой веткой, царапавшей прутья решетки.

Я спросил наудачу:

— Мистер Брекстон, ваша жена была состоятельной женщиной?

Он понял, что я имею в виду, но не подал виду; только взглянул на меня без всякого выражения.

— Да, в самом деле.

— Ее состояние было ее собственным?.. Она получила его не от миссис Виринг?

— Совершенно верно. Деньги моей жены — это состояние другой ветви ее семьи.

— А не пыталась миссис Виринг занять у вашей жены денег?

Брекстон беспокойно поерзал на койке, ломая пальцы.

— Элли вам рассказала?

— Нет, я просто так предполагаю.

— Роза попыталась получить от Милдред помощь. Но Милдред отказала.

Какое-то время никто из нас не произнес ни слова.

— А почему?

— Не знаю. Полагаю, речь шла о слишком крупной сумме даже для нее. В ночь накануне смерти между ними произошла ужасная сцена. Думаю, эти крики вы слышали. У них у обеих вспыльчивый характер. Милдред набросилась на Розу с моим ножом для соскребания краски (кстати, с той ночи я его не видел… пока он не оказался возле тела Флетчера). Я их разнял и попытался успокоить Милдред.

— Я бы предположил, что все должно было произойти иначе: скорее миссис Виринг могла впасть в истерику, получив отказ.

— Они обе одинаковы. Понимаете, они очень похожи: истеричны и неуравновешенны. Милдред хотела тотчас же уехать, но я ее отговорил; на следующее утро она как будто успокоилась и пришла в норму.

— Вы не думаете, что вашу жену… что вас с ней пригласили на уикенд… специально, чтобы помочь миссис Виринг?

Брекстон кивнул.

— Я это знаю. Думаю, именно это так взбесило Милдред. Она знала, что Роза от нее устала, и не общалась с нами почти год. Когда пришло приглашение, Милдред оживилась: она всегда считала Розу арбитром в семейных делах, и ее очень задевало, что Роза ее игнорирует. Но после первого же ужина Милдред обнаружила: нас пригласили только потому, что Розе нужны деньги. И она взорвалась. Я не могу ее за это осуждать.

— Не кажется ли вам, что при обычных обстоятельствах ваша жена могла бы дать взаймы?

Брекстон пожал плечами.

— Может быть. Хотя тут очень много неясного. Я никогда не знал, сколько у Милдред денег. Она всегда сама платила по своим счетам, я — по своим. Так мы договорились.

— У вас было письменное соглашение?

— Нет, просто между нами всегда царило взаимопонимание. Для меня Милдред всегда была хорошей женой… как ни странно это покажется любому, кто знал ее последний год.

Я перешел к юридическим аспектам ситуации. — Как вы думаете, какую линию выберет обвинение? — Я не могу сказать наверняка. Думаю, изобретут что-нибудь невероятное. Мои адвокаты весьма уверены, но, учитывая, что я им плачу, ничего другого им не остается, — он рассмеялся. — Они способны обеспечить любые доказательства, которые понадобятся. Но, если говорить серьезно, они совершенно не представляют, что у Гривса на уме. Мы думали, показания Элли убедят даже окружного прокурора. Но вместо этого они пошли в атаку, назначили заседание специального суда и упрятали меня сюда.

— Думаю, основную надежду они возлагают на мотив: вы убили жену, потому что не любили ее и хотели заполучить ее деньги… Может быть, попытаются доказать, что вы собирались жениться на Элли, и этим объяснить, почему ее показания подтверждают ваше алиби.

— А как объяснить убийство ее брата? Единственного человека, которого она искренне любила?

— Думаю, что они просто хватаются за соломинку… а остальное просто подогнали… И в качестве главного доказательства использовали ваш нож, найденный возле тела.

— Это слишком слабо, — Брекстон покачал головой.

— К счастью, обвинение не знает о вашей ссоре с Клейпулом после того, как утонула ваша жена. Они знают только то, что и все: что он вас обвинял, когда она погибла… Но ничего не слышали о стычке в вашей комнате; я был ее свидетелем, сидя на галерее.

Да, Брекстон изумительно владел собой. Он даже не удивился, а лишь заинтересовался.

— Вы слышали?

— Да, большую часть. Клейпул обвинял вас в убийстве жены. Не непосредственно… по крайней мере, я не думаю… Но у меня сложилось впечатление, что он считал вас ответственным за ее смерть и собирался вас разоблачить.

— Ну, что-то в этом роде.

Спокойствие Брекстона просто потрясало.

— У меня нет ни малейшего намерения рассказывать об этом окружному прокурору.

— Очень благородно с вашей стороны.

— Но я хотел бы знать, в чем было дело. Что вы имели в виду, заявляя, что тогда тоже все расскажете?

Прежде чем ответить, Брекстон задумчиво помолчал. Его быстрые и острые глаза художника изучали меня, словно оценивая качество модели. Потом он сказал:

— Много тут говорить нечего. Несколько последних лет Милдред охотилась за Флетчером, пытаясь женить его на себе. Поначалу она его не интересовала, хотя когда-то они были влюблены. Но в последний год все переменилось. Они начали встречаться, под вымышленными именами съездили на Багамы… Я это обнаружил… шила в мешке не утаишь. И устроил Милдред ужасную сцену. Именно тогда у нее произошел нервный срыв; потом она попросила развода, но я отказал. Думаю, это было ошибкой. Я не был влюблен в Милдред, но она мне правилась, я привык к ней и подозревал, что Клейпул интересуется ею только ради ее денег. Элли мне рассказывала, как последние годы стремительно снижались их доходы, — это со многими случилось. Думаю, Флетчер просто пришел к выводу, что пора завести богатую жену. И пришел в ярость, когда я стал у него на пути. Поэтому, когда Милдред утонула, он был твердо уверен, что я имею к этому какое-то отношение, что я пытался сохранить ее деньги для себя, пытался удержать ее. Вот и все. Он взорвался и угрожал обвинить меня в убийстве… Подозреваю, что он успел это сделать, и думаю, что именно на это рассчитывает Гривс, выдвигая против меня обвинения…

Теперь все начало приобретать какой-то смысл.

— А что вы имели в виду, когда говорили, что если он выдвинет обвинение против вас, вы втянете в это дело и Элли?

Брекстон покраснел.

— Разве я так сказал? Должно быть, я был на грани срыва. Я никогда бы не позволил бы себе этого… Видимо, просто угрожал, чтоб напугать его.

— А каким образом она могла быть замешана?

— Никак: я имел в виду… совершенно другие дела. Я просто угрожал, и это единственное,