Старшая сестра его величества. Власть - Алёна Цветкова

у Третьего советника и его людей есть много способов заставить говорить самого несговорчивого человека...

Вот только все было понятно мне, а не герцогине Бокрей, роль которой я играла в замке Третьего советника... поэтому я нахмурилась:

— Прислуга нередко не чиста на руку. Но не думаю, что вороватая служанка, — произнесла я и поняла, что чуть не проболталась. Про служанку-то ничего не было сказано! И поэтому я добавила, — или вороватый слуга, повод для вашего беспокойства.

— Вы правы, — кивнул Третий советник и кивнул на карету, — давайте сядем во внутрь, и я расскажу вам подробнее.

Я кивнула. Кучер уже сидел на облучке, дожидаясь, когда можно будет ехать. Свежие, застоявшиеся кони рвали поводья, а мы торопились. К тому же о таких вещах лучше всего разговаривать там, где нас не могут услышать случайные уши.

В карете Третий советник мельком взглянул на спящего сына и зашептал, не желая его будить разговорами.

— Найденный предмет принадлежал умершему королю, его величеству Эдоарду. Много лет назад, когда король погиб во время заговора, из королевского замка пропало несколько очень приметных вещиц. Все это время ни одна из них так и не появилась среди людей, хотя мы тщательно контролировали всех ювелиров и скупщиков... еще ваш предшественник на троне ночного города, организовал систему оповещений, которая должна была сработать, если бы одно из этих ювелирных изделий появилось в Грилории или даже за ее пределами. Однако все эти годы было тихо. И мы уже успокоились, решив, что сокровища сгинули в горах вместе с человеком, который их вынес. И то, что один из этих кубков появился после стольких лет, очень плохой знак.

— Кубков? — вкинула я брови. Если судить по тому, как тщательно подбирал слова Третий советник, проболтался он совершенно случайно. И теперь ему ничего не оставалось, как признаться.

— Кубков, — кивнул он. И повторил, — один из кубков, которые вынесла принцесса Елина...

Я ахнула, прижимая к щекам ладони, всем своим видом показывая в какой шок меня повергли слова свекра. Только на самом деле я скрывала страх, который непременно должен был отразиться на моем лице. Потому что от того, что мое настоящее имя было произнесено Третьям советником, появилось ощущение приставленного к горлу ножа. Захотелось прямо сейчас оказаться подальше отсюда, а не в тесной карете с моим главным врагом.

— Вы думаете, принцесса Елина жива?! — выпалила я, чтобы скрыть свое состояние.

Третий советник на мгновение задумался и качнул головой:

— Сомневаюсь... Мы бы знали об этом. Скорее всего это очередная хитрая игра великой Матери...

Я согласно качнула головой и выдвинула свою «гипотезу»:

— Может быть служанка украла его у своих прежних хозяев?

— В том-то и дело, что эта девица всю жизнь служит одной семье. У нас не принято набирать прислугу со стороны, и чаще всего места в замках Высоких родов переходят по наследству. Тем более Адрей лично присутствовал на допросе. Служанка призналась, что является Дочерью Ургородских матерей и получила кубок от своей наставницы...

Я снова удивленно ахнула, скрывая свои настоящие чувства, которые можно было описать одним словом — паника... У меня даже появилось подозрение, что я еду на эту встречу с неведомыми заговорщиками не в качестве участника, а в качестве обвиняемой. Хорошо, что я сидела, а не стояла. Иначе мои дрожащие колени не смогли бы удержать меня.

— Именно поэтому я взял с собой вас. Нам нужен человек, который хорошо знает и Ургород, и его правительницу. Мы должны вывести проклятую стерву на чистую воду, и выяснить. Откуда у нее кубок из личной коллекции королевского рода.

Я кивнула. Меня немного отпустило. Значит я все такие еду не в качестве жертвы, а в качестве Ургородской матери... Хотя, с другой стороны, мои знания о жизни этой общины могут оказаться недостаточными для того, чтобы ответить на все вопросы, которые мне зададут. Все же, вопреки мнению Третьего советника, я имею к Ургородским матерям такое же отношение, как и он сам...

Оставалось надеяться, что сведения, которые я почерпнула из дневника герцогини Бокрей и рассказов Ирлы Шерши, помогут мне не спалиться...

Глава 11

В поместье герцога Вийрона, королевского казначея, мы приехали к обеду. Я был права, когда раскусила хитрую игру этих двух Высоких родов, они только изображали ненависть друг к другу, а на самом деле были союзниками.

Нас уже ждали. Герцог самолично вышел на крыльцо встретить Третьего советника. Он равнодушно кивнул нам с Адреем, приветствуя в своем доме, и сразу же что-то зашептал на ухо моему свекру. Он говорил слишком тихо, чтобы можно было разобрать слова, но тревогу в его голосе я уловила четко.

Лишь бы девица не проболталась, твердила я про себя. Если бы знала, как просить Древних Богов о помощи, непременно сделал бы это. Но мне оставалось только с уверенным видом идти вперед, держа под руку супруга. Адрей проснулся только недавно и еще не совсем пришел в себя, поэтому молчал.

Мы вошли в дом. Ко мне тут же кинулась служанка, принимая дорожный тулуп и шапку.

— Ваша светлость, — улыбнулась она, — позвольте я провожу вас в вашу комнату...

Я кивнула. И сделала шаг в сторону лестницы, когда меня остановил окрик Третьего советника:

— Абрита, вы идете с нами.

— Не думаю, что в этом есть необходимость, — нахмурился герцог Вийрон и добавил с намеком, — вряд ли герцогиню заинтересуют наши мужские разговоры. Это слишком сложно для дамы...

— Я тоже так говорю, — подхватил Адрей, — отец, пусть моя жена идет к себе. Я, вообще, не понимаю, зачем ты притащил ее сюда. Ей здесь не место. Она слишком глупа, чтобы лезть в мужские дела! Ее дело раздвигать ноги.

Это было грубо и недопустимо. Неприлично говорить так о своей супруге при посторонних. Тем более при слугах. Даже если между нами все плохо... Но я не могла сделать замечание мужу. Это ударило бы по мне гораздо больше, чем явное пренебрежение со стороны Адрея. Поэтому я сделала вид, что ничего не услышала. Как и герцог Вийрон. Ему тоже было не с руки вмешиваться в наши семейные дрязги.

И даже Третий советник сжал губы, сдерживая ярость, но промолчал. Уличив сына в хамстве прилюдно, он распишется в собственной беспомощности, как глава рода. И Адрей не мог этого не понимать. Я знала