Дьюма-Ки - Стивен Кинг

Я нажал кнопку отключения связи, прислонился лбом к ледянойстальной дверце большого холодильника «Эль Паласио». Перед глазами оказалсямагните надписью: «БЫЛ ТОЛСТЫЙ — СТАЛ ХУДОЙ». Точно, а кто был мёртвый — сталживой. Рядом, на другом магните, висел блокнот с огрызком карандаша на шнурке.

Я снова нажал кнопку «ЛИНИЯ 1», набрал 411. Механическийголос поблагодарил меня за решение воспользоваться услугами справочной службыкомпании «Верайсон» и спросил, какие мне нужны штат и город. Я ответил:«Провиденс, Род-Айленд». Произнёс название чётко, как на сцене. Всё шло хорошо,но робот споткнулся на Илзе, и, как я ни старался, он меня так и не понял, апотому переключил на телефонистку, которая сообщила мне то, о чём я ужедогадался: номер Илзе в открытом справочнике не значится. Я объяснилтелефонистке, что звоню своей дочери и по очень важному делу. Она ответила, чтомне следует поговорить с начальником, который, возможно, согласится узнать уИлзе, желает ли она разговаривать со мной, но сделает это он не раньше восьмиутра по восточному времени. Я посмотрел на часы в микроволновке. Четыре минутытретьего.

Я отключил связь и закрыл глаза. Я мог разбудить Уайрмана,спросить, нет ли телефонного номера Илзе в его маленькой красной книжице, ноинтуиция подсказывала, что время поджимает.

— Я могу это сделать, — сказал я себе, но без особойнадежды.

«Разумеется, вы можете, — согласился со мной Кеймен. — Какойу вас вес?»

Я весил сто семьдесят четыре фунта — немного потолстел посравнению с обычными ста пятьюдесятью фунтами[79/68 кг]. Эти цифры возниклиперед моим мысленным взором: 174150. Поначалу все красные. Потом пять стализелёными, одна за другой. Не открывая глаз, я схватил огрызок карандаша изаписал их в блокнот: 40175.

«И какой номер вашей карточки социального страхования?» —спросил Кеймен.

Номер возник из темноты, ярко-красные цифры. Четыре стализелёными, и я добавил их к уже нацарапанным в блокноте. Когда открыл глаза,увидел, что записал: 401759082 — криво, косо, цифры пьяно сползали вниз.

Всё было верно, номер я узнал, но одной цифры не хватало.

«Не имеет значения, — сказал Кеймен у меня в голове. —Кнопочные телефоны — роскошный подарок забывчивым. Если абстрагироваться отвсего и набрать первые девять цифр, то десятую вы наберёте правильно без всякихпроблем. Это мышечная память».

Надеясь, что он прав, я вновь включил «ЛИНИЮ 1», набрал кодРод-Айленда, потом 759–082. Мой палец никаких сомнений не испытывал. Нажал напоследнюю цифру и где-то в Провиденсе зазвонил телефон.

— Ал-ло?.. Это… хто?

На мгновение я подумал, что всё-таки ошибся с номером. Голосв трубке раздался женский, но его обладательница была старше моей дочери.Намного. И определённо находилась под действием снотворного. Но я подавилжелание пробормотать: «Извините, неправильно набрал номер», — и закончитьразговор нажатием соответствующей кнопки. «Голос звучал устало», — сказала Пэм,но, если я сейчас говорил с Илзе, голос звучал не просто устало — моя дочьвымоталась донельзя.

— Илзе?

Не отвечали мне долго. Я уже подумал, что в Провиденсекто-то бестелесный отключил связь. Вдруг осознал, что потею, да так сильно, чтоощущал запах собственного пота, как сидящая на дереве мартышка. Потом до менядонеслись те же слова:

— Ал-ло?.. Это… хто?

— Илзе!

Тишина. Я почувствовал, что она собирается положить трубку.Снаружи ревел ветер и грохотал прибой.

— Мисс Булочка! — завопил я. — Мисс Булочка, не смей кластьтрубку!

Вот это её проняло.

— Пап… уля? — В разорванном надвое слове слышалось дикоеизумление.

— Да, милая… он самый.

— Если ты действительно папуля… — Долгая пауза. Я могвидеть, что она стоит на кухне, босиком (как и в тот день в «Розовой малышке»,когда смотрела на рисунок куклы и плавающих мячей), опустив голову, с падающиминалицо волосами. Сбитая столку, на грани помешательства. И вот тут я начатненавидеть Персе даже больше, чем бояться.

— Илзе… мисс Булочка… я хочу, чтобы ты выслушала меня…

— Скажи мне мой ник. — В голосе звучала шокирующая хитрость.— Если ты мой настоящий папуля, скажи мне мой ник.

И я осознал, что если не скажу, она положит трубку. Потомучто на неё что-то во действовало. Пудрило ей мозги, давило, опутывало сетями.Только не что-то. Она.

Ник Илзе.

В тот момент я не мог вспомнить и его. «Вы можете этосделать, Эдгар», — заверил меня Кеймен, но Кеймен умер.

— Ты не… мой папуля, — произнесла совсем запутавшаясядевушка на другом конце провода и вновь собралась положить трубку.

«Воспользуйтесь ассоциациями», — спокойно посоветовалКеймен.

«Разве так, — подумал я, сам не зная почему. — Разве что,если что, если так, раз…»

— Ты не мой папуля, ты — она. — Голос звучал натужно, Илзесловно накачали наркотиками, у неё никогда не было такого голоса. — Мой папулямёртв. Я видела это во сне. Прощ…

— Раз так! If so! — прокричал я, не тревожась о том, чтомогу разбудить Уайрмана. Начисто забыв про Уайрмана. — Твой ник — If-So-Girl!

Долгая пауза на другом конце провода.

— А дальше?

Я подумал: «Музыка, скрипичный ключ, клавиши, клавишипианино…»

— Восемьдесят восемь. Твой ник — If-So-Girl88.

Вновь пауза, дол-гая-до-гая. Казалось, она тянулась целуювечность. Потом Илзе заплакала.

— Папуля, она сказала, что ты мёртв. И я поверила. Не толькоиз-за сна. Потому что позвонила мама и сказала, что Том погиб. Мне приснилось,что тебе стало совсем грустно, и ты вошёл в Залив. Мне приснилось, чтоподводное течение подхватило тебя, и ты утонул.

— Я не утонул, Илзе. Всё у меня хорошо, уверяю тебя.

Она начала рассказывать, фрагментами, частями, прерываясь наслёзы и отступления. Я понимал, что мой голос подбодрил её, но не излечил. Онаоторвалась от реальности, потеряла связь со временем; о выставке в «Скотто»Илзе говорила так, будто это случилось неделю назад, однажды прервалась, чтобызаговорить о подруге, которую арестовали за «подрезание». Произнеся это слово,она дико расхохоталась, словно пьяная или обкуренная. Когда я спросил Илзе, чтотакое подрезание, она ответила, что это не имеет значения. Сказала, что,возможно, увидела это во сне. Теперь речь её стала более трезвой. Болеетрезвой… но по-прежнему ненормальной. По словам Илзе, женский голос звучал унеё в голове, но также доносился из сливных отверстий и из унитаза.