Молочная даль - Александр Малов

причине бизнесмен понял, что таким его делает именно присутствие Михаила. Словно от него исходила какая-то аура безумия и сумасшествия. Чувства и эмоции Виктора сменялись одни другими в считанные секунды: сомнения и растерянность испарились, зато добавилось новые – ярость и злоба.

И Виктору это понравилось.

– Что мы здесь делаем, Виктор?

Михаил задал этот вопрос в тот же момент, когда бизнесмен остановил свой автомобиль аккурат возле главных ворот «Аргона». Голос вдовца был холоден, а его умиротворение на лице сняло, как рукой.

– Тебе здесь помогут – сухо ответил Виктор, разглядывая стены лечебницы и думая о том, что сейчас делает Любовь Ивановна – У меня есть один хороший знакомый в этой лечебнице. Доктор Князев. Он проведет с тобой несколько тестов и убедиться в твоей вменяемости.

– Ты сказал, что отвезешь меня домой – произнес вдовец и теперь в его голосе не было холода. Теперь голос был пропитан мертвой сталью.

Виктор взглянул на Михаила. Вдовец выглядел крайне озлобленно. Хмурые брови, стиснутые зубы и дрожащие от злобы губы выдавали в нем человека, готового наброситься на бизнесмена в любой момент. Ну, это было даже на руку, ибо тогда Виктору стало значительно легче. Все же Михаил был безумцем и для верности он просто обязан был оправдать свое поведение.

Виктор улыбнулся вдовцу и не сказав ни слова повернулся к окну автомобиля, вглядываясь в далекие очертания «Аргона».

– Знаешь, Михаил. Все зашло слишком далеко. Моя жизнь полна дерьма и лучше уже не станет. То же самое я могу сказать и о тебе. Мне очень жаль, что мы не стали друзьями, но я настаиваю – прими мой прощальный подарок. Я сказал тебе, что отвезу тебя домой и вот он – твой новый дом. Считай, что я делаю тебе одолжение. Ты безумец и отрицание этого лишь больше подтверждают очевидное. Я буду навещать тебя. О да, как и свою бабушку, я буду тебя навещать. Наверное я обречен быть в окружении безумцев. Что ж, это мое бремя, но я с этим справлюсь. А со своим бременем ты будешь справляться сам, за стенами этой лечебницы. И быть может, если ты все поймешь, я заберу тебя. И быть может…

«„Молочная даль“ заразила его – подумал Михаил – о боже, Виктор…как же так вышло»

– Я вспомнил.

Виктор, словно выйдя из транса, вдруг испытал вспышку злости. Его снова перебили. Снова разочаровали. Нет, Виктор оставит гнить Михаила в «Аргоне» вечно. И обжалованию это решение не подлежит.

– О чем ты? – буркнул Виктор, не отрываясь от разглядывания «Аргона».

– Я вспомнил, что у меня в кармане.

Когда Виктор обернулся в сторону вдовца, то увидел нечто огромное и черное. А спустя уже секунду мутный силуэт превратился в дуло настоящего пистолета. На лице бизнесмена отобразилось удивление и растерянность, словно его нерушимые постулаты кто-то превратил в пыль одним щелчком пальцев. И щелчок этот был действительно реальным. Потому как в следующим момент, Михаил нажал на курок и пуля, вылетев из дула, попала Виктору прямиком в правый глаз, пролетев насквозь.

В салоне автомобиля оглушительный гул стоял еще очень долго.

Глава 15: Константин Громов

Вторник. 29 ноября 2016 года. Ночь

1

В эту ночь Костя спал очень плохо. Обычно бессонница была несвойственным для подростка явлением. Навалившейся на мальчика недуг, превращал его в идеальную жертву энергетического вампира, в роли которого, казалось, выступало все вокруг. Подросток уставал буквально от каждой мелочи. Даже просмотр телевизора в неподвижной позе для него был сравним с пятичасовой нагрузкой в спортивном зале. Однако из тех не многих плюсов, что дарила инвалидность, был сон в любое время дня.

Тем не менее этой ночью Косте никак не удавалось погрузиться в сон. Подросток не спал и лишь изредка позволял себе погружаться в состояние, граничащее между состоянием транса и легкой дремотой. По-настоящему сильно из полудрема Костю вытащил сокрушительный раскат грома за окном. Лежа в своей постели и наблюдая за вспышками молнии, перед глазами внезапно всплыла знаменитая сцена из фильма «Франкенштейн». В свое время этот фильм производил фурор в каждом кинотеатре мира и до сих пор по праву оставался одной из культовых лент за всю историю кинематографа.

«Франкенштейн» повествовал о сумасшедшем и гениальном ученом по имени Виктор Франкенштейн, который однажды осмелился повторить чудо Всевышнего. Стремясь воссоздать жизнь, словно сам Господь Бог, Виктор проводил эксперименты по оживлению мертвой плоти, что в конечном счете привело к ужасным последствием. История, которую знает каждый. История, которую по-настоящему не поймет почти никто.

Но Костя видел в этом нечто большее.

Мертвая плоть – именно так ощущал себя молодой человек в последние годы своей жизни. Константин Громов считал себя ничем не лучше куска человеческого мяса, аккуратно обшитого кожей и лишь периодически издающего признаки жизни. Тело живое с виду, но почти полностью лишенное этой самой жизни, не больше и не меньше. Когда мальчик думал об этом, ему каждый раз представлялась одна и та же картина.

Он лежит неподвижно и дрожа, растекшись по земле в облике морской медузы и отчаянно просит о помощи прохожих. Беззвучные мольбы, казалось, не доходят ни до единого человека. Они проходят мимо, переступая через него, словно через обертку от жвачки или сигаретный бычок. Постепенно земля заполняется водой. Вода, тягучая и плотная медленно поступает к нему, поглощая собой все вокруг. Только это не вода. Вовсе, нет. В представлении подростка это пучина отчаяния, заполняющего его душу.

Захлебываясь в собственной обреченности и бессилии, Костя в последний раз смотрит в глаза людей, тогда как его зрачки медленно скрываются под плотной жидкостью. Все, что он успевает поймать в последнюю секунду это взгляд прохожих – пустой и полный безразличия. Чувствуя приближения конца, Костя думает о том, как просто от него отказались все вокруг. Отказались, как от равного им человека. Отказались, стоило им лишь мельком взглянуть на инвалида.

И глядя на себя со стороны, мальчик понимает банальную истину – он медуза. Огромная мычащая медуза. И нет причин другим видеть в нем своего собрата. Эта тягучая жидкость вокруг – не просто отчаяние. Она – воплощение самой жизни, такой же изменчивой и непостоянной. Она течет и каждый, кто хочет поспевать должен уловить ее течение и никогда не останавливаться. Остановиться – значит умереть. И в этом была вся суть … жестокой, но жизнь никогда не благоволила слабым. Ее любимчиками были лишь те из пловцов, кто мог