Человечество: история, религия, культура. Древняя Греция - Константин Владиславович Рыжов

им установленную плату. (Арриан: 3;17). Знакомые с местностью люди указали Александру скрытый путь по глухим тропам в стороне от города уксиев и сказали, что если он пошлет небольшой отряд легковооруженных, они проскользнут над головами врагов. Совет понравился царю и он отправил в горы 8000 отряд под командой Таврона. Сам царь приступил к городу уксиев и начал его осаду. Местность была неровная, заваленная скалами и камнями: воины задерживались из-за множества ран, так как им приходилось сражаться и с врагами и с условиями места, но они все же продвигались, так как царь находился в первых рядах и увлекал их своим примером. Наконец показался Таврон со своим отрядом над укреплениями города. При виде его дух неприятеля поколебался. Уксии начали переговоры. Александр, помня их дерзость, сначала отвечал им сурово, но потом, после просьбы матери Дария смягчился, наложил на уксиев дань и позволил им жить в их стране.

22) Вторжение в Персеиду. Бой у Сузских ворот

Разделив свои силы с Парменионом, Александр приказал ему идти степью, а сам с отрядом легковооруженных захватил горный хребет, непрерывные отроги которого уходили вглубь Персеиды. Опустошив всю эту область, он на третий день вступил в Персеиду, а на пятый – в теснины, называемые Сузскими воротами, которые занимал сатрап Персеиды Ариобарзан с 25 тысячами пехотинцев. Проход представлял собой узкую дорогу, окруженную с обоих сторон гладкими отвесными скалами. На их вершинах варвары были недосягаемы для стрел. Как только македонцы вступили в ущелье, они стали скатывать с высоты огромные камни, которые, натыкаясь на другие, катились дальше с еще большей силой и давили не только отдельных людей, но и целые отряды. Тем не менее, македонцы двигались вперед, пока не дошли до стены, которой Ариобарзан перегородил ущелье. Здесь Александр вынужден был повернуть обратно, так как увидел, что штурмом стену взять невозможно.

Расположившись лагерем на открытом месте, царь стал совещаться, что делать дальше. Люди, знавшие местность, говорили Александру, что в Персеиду легко попасть через Мидию, но совесть не позволяла Александру оставить без погребения убитых воинов. Он призвал к себе недавно взятых пленников, среди которых был один, знающий персидский и греческий языки. Он сказал, что царь напрасно ведет войско в Персеиду по горным хребтам; есть лесные тропинки, едва доступные людям, где все закрыто зеленью и сплетающиеся деревья делают лес непроходимым. Александр немедленно ухватился за эту возможность зайти Ариобарзану в тыл. (Курций Руф: 5;3–4). Он оставил в лагере полки Кратера и Мелеагра и велел им штурмовать стену, как только они узнают, что Александр уже обошел кругом и подходит к персидскому лагерю (об этом должен был известить сигнал трубы). Сам он с полками Пердикки и легковооруженными ночью осторожно вышел из лагеря и двинулся в горы. (Арриан:3; 18). Путь его был чрезвычайно тяжел. Помимо труднопроходимых скал и откосов воинам приходилось преодолевать снежные заносы, перебравшись через перевал, воины оказались среди болот и непроходимых лесов. (Курций Руф: 5; 4). Тем не менее, оставив позади все трудности, македонцы внезапно напали на сторожевые посты персов и перебили их. На заре Александр совершенно неожиданно напал на вражеский лагерь. Одновременно с его переходом через ров трубы подали знак войску Кратера, и Кратер повел людей на штурм стены. Персы попали между двух линий противника и обратились в бегство, не вступив даже в бой. Отовсюду, однако, путь им был прегражден: с одной стороны нажимал Александр, с другой наседали солдаты Кратера. Большинство варваров было перебито, другие погибли, срываясь в паническом страхе с крутых обрывов. Сам Ариобарзан с немногими всадниками бежал в горы. (Арриан: 3;18).

23) Разгром Персеполя. Сокровища Ахеменидов

Рассеяв врага, македонцы двинулись к Персеполю. В пути Александру было доставлено письмо хранителя царской казны Тиридата. Тот писал, что жители, оставшиеся в городе, услыхав о приближении македонцев, хотят разграбить сокровищницу; пусть же он поторопится ее захватить. Александр оставил пешие войска и с одними всадниками поспешил к Персеполю, который успел захватить раньше, чем охрана расхитила казну. Он уже завоевал и частью принял на сдачу много городов с обильными царскими богатствами, но сокровища этого города намного превзошли все остальное. Сюда варвары свезли богатство со всей Азии, золото и серебро лежало в сокровищницах грудами. Общая сумма добычи достигала 120 тысяч талантов (Курций Руф: 5;6), переводя золото в цену серебра. Желая взять часть этих денег с собой для военных нужд, а другую поместить для сохранности в Сузах, Александр потребовал из Вавилона, Месопотамии, а также Суз караван мулов и, кроме того, 3 тысячи вьючных верблюдов. Весь город кроме царского дворца был отдан на разграбление воинам. А был этот город самым богатым из существующих под солнцем, и в домах частных лиц с давних пор было полным-полно всякого добра. Македонцы, врываясь, убивали всех мужчин и расхищали имущество, которого имелось очень много. (Диодор: 17; 70–71). Дворец вскоре разделил судьбу персидской столицы. Рассказывают, что, собираясь выступить против Дария, Александр как-то вместе с друзьями пировал и забавлялся. На пирушку к своим возлюбленным пришли и женщины, пившие вместе с остальными. Одна из них, особенно известная, была Таис, родом из Аттики. В разгар веселья она воскликнула, что всего сладостнее для нее было бы поджечь дом Ксеркса, сжегшего Афины, самой подложить под него огонь, чтобы по всему миру пошла об этом молва, и чтобы говорили, что женщина сильнее отомстила персам за Элладу, чем знаменитые военачальники Александра. В ответ поднялся крик. Сотрапезники стали уговаривать и подгонять друг друга. Царь, увлеченный общим порывом, вскочил с венком на голове и с факелом в руках пошел впереди. Спутники его веселой толпой окружили дворец. (Плутарх: «Александр»; 38). Александр первый бросил факел, затем это сделали и другие, и вскоре дворец со всеми постройками был охвачен огромным пламенем. (Диодор: 17;72).

24) Роскошь победителей

Александр провел в Персеполе четыре месяца, обладая теперь сказочными богатствами. Он осыпал подарками своих друзей. По природе своей он был очень щедр, и когда дела его пошли все лучше и лучше, он стал раздавать еще больше. Вел он при этом себя с такой приветливостью, которая делает подарок по-настоящему приятным. Однако, когда он увидел, что его сподвижники утопают в наслаждениях и образ жизни их становится просто противным (у теосца Гагнона сапоги были подбиты серебряными гвоздями; Леонату караваном верблюдов привозили для гимнастики песок из Египта; Филота заказал себе охотничьих тенет на 100 стадиев длины; миррой натирались теперь в бане больше, чем раньше оливковым маслом и держали при себе постельничных и массажистов), он стал