Война племен. Проклятые земли - Маркус Хайц

— Нет. — Лиутасил покачал головой. — Нет, Тунгдил. Это я могу сказать тебе с уверенностью — в Аландуре нет эльфов, обладающих способностями к магии. Ситалия не наделила нас этим даром, хотя когда-то все было иначе.

— Вы уверены?

— Я уже давно надеюсь, что в Аландуре родится ребенок, наделенный магическим талантом, — признался князь. — Я приказал докладывать мне обо всех новорожденных, которые будут себя странно вести, но мы так никого и не нашли. Ни один маг не рождался в Аландуре вот уже четыре сотни солнечных циклов. Теперь, когда альвы уничтожены, нам и вовсе не нужна помощь волшебника. — Эльф улыбнулся. — Теперь я понимаю, почему тебя называют книгочеем. Читая книги, ты хочешь все познать. И не только читая…

— Не все. Знай я все, мне стало бы скучно. — Хлебнув пива, гном подхватил с тарелки непривычного вида фрукт, по вкусу напоминавший малину, приправленную мятой. — И раз уж мы заговорили о бессмертии, я еще хотел спросить, кто такие эти альвийские Бессмертные? Я видел их в башне. Они сражались с эоил и внезапно исчезли. — Он склонился вперед. — Они так же избавлены от смерти, как и эоил? Их тоже освободили от отравленного шипа?

Тунгдил увидел, что Лиутасил знает ответ, но не готов говорить об этом с гномом. Альвов и эльфов объединяло большее, чем готов был признать гордый народ Аландура. Златорукий вспомнил, как пользовалась магией Нармора, до того как приняла в себя проклятый малахит.

— Альвы могут гасить огонь на большом расстоянии одной силой мысли, бесшумно передвигаться и сливаться с тьмой. А еще они не оставляют следов. — В голову Тунгдила закралась неприятная мысль. — Может быть, они способны использовать магию? Настоящую магию?

— Что ты пытаешься сказать? — не понял Лиутасил.

— Может ли быть так, что Бессмертные сумели перенестись из башни в место, где им не угрожало заклинание изгнания скверны?

— Я ничего не могу рассказать тебе о правителях альвов, Тунгдил. — Лиутасил не отвел взгляд. — Они для нас столь же загадочны, как и для всех остальных жителей Потаенной Страны. — Эльф запнулся. — Но, возможно, в твоих словах есть доля правды в том, что касается магии. Впрочем, я сомневаюсь, что им удалось защититься от заклинания. — Он поднял бокал. — Выпьем же за их смерть.

Они чокнулись.

Тунгдил решил больше не расспрашивать князя об альвах. Своими уклончивыми ответами эльф дал понять, что не готов говорить об этом.

— Я никому не открою тайну эоила, Лиутасил, — заверил его Златорукий. — Но мне хотелось бы задать еще один вопрос. Что делать, если появится новый эоил, который будет угрожать Потаенной Стране?

Князь соединил кончики пальцев.

— Ничего, Тунгдил Златорукий. Пойти против эоила — богохульство. — Повелитель эльфов продолжил трапезу.

Лиутасил и его гость немного помолчали, наслаждаясь эльфийскими деликатесами, а затем гном поведал о сражении, о смерти многочисленных врагов и друзей, о гибели племени Третьих и силе магического бриллианта. Тунгдил не стал говорить о том, что направляется в Дзон-Бальзур, заметив только, что идет в Коричневые горы.

Прежде чем оставить гостя в шатре, Лиутасил пообещал, что будет хранить свой экземпляр волшебного камня. Напоследок он протянул Тунгдилу небольшую сумку.

— Тут ткань, защищающая от ветра, дождя, солнца, снега и холода. Она поможет тебе в пути, и, когда ты завернешься в нее, тебе будет казаться, будто ты сидишь в сухом зале в своем подземном королевстве. Я буду молиться Ситалии и нашим предкам, чтобы они смилостивились над тобой и не мстили за убийство эоил.

Они пожали друг другу руки, и эльф вышел из шатра. Тунгдил допил пиво.

«Я убил бессмертную эльфийку, — громко рыгнув, гном усмехнулся. — Боиндил сказал бы, что она все-таки оказалась смертной».

Потаенная Страна, территория Дзон-Бальзура, весна 6235 солнечного цикла

Оставив позади просеку, выжженную людьми, Тунгдил направился ко дворцу в центре равнины. Наконец он добрался до края огромной впадины — гному показалось, что когда-то какой-то разгневанный бог ударил здесь кулаком оземь.

У ног гнома простирался заброшенный город Дзон, столица альвийского королевства. Никогда еще ни один гном не заходил на земли Дзон-Бальзура так далеко, при этом ни разу не вступив в бой. И не только гном — вообще никто, кроме альвов, не бывал здесь раньше.

Пока что Тунгдила беспокоила только боль в раненой ноге, грязь на дорогах, в которой увязали сапоги, да высокая трава. На гнома никто не обращал внимания.

Златорукий не заметил ни одного альва, хотя и рассчитывал, что кто-то все же выжил и вот-вот из-за кустов вылетит черная стрела. Но вокруг стояла тишина, и ни один листок не шевельнулся на его пути. Изгнание скверны уничтожило весь народ альвов поголовно.

Тунгдил опешил, увидев странную архитектуру альвийской столицы — она нисколько не напоминала искусство эльфов. Все вокруг было мрачным и гнетущим.

Но самым страшным было строение в центре огромной впадины — сизая башня из костей возвышалась до самого неба. Несомненно, Огненный Клинок находился именно там.

Гном спустился на дно кратера. Стало холоднее. У Тунгдила неприятно засосало под ложечкой — почему-то это чужеродное для Потаенной Страны место наполняло его душу необъяснимым ужасом, и гном не осмеливался выпустить из рук топор.

Тунгдил услышал завывания ветра, плясавшего над резными крышами, постукивание ставен, поскрипывание металла, хруст дерева.

Гном вошел в столицу, двинулся по усыпанной белесыми камешками (или это вовсе не камешки?) дороге. Странное дорожное покрытие громко шуршало под ногами, и от этого становилось еще неуютнее. Каждый шаг давался Златорукому с трудом. Временами над крышами и улицами взметались столбы пыли, и тогда на Тунгдила оседал пепел, словно даже после смерти альвы хотели помешать ему проникнуть в их владения.

«Я сражался с орками, чудовищами, даже бессмертной эоил, но теперь мертвый Дзон вселяет в меня страх больший, чем все мои противники», — втайне удивился гном, осторожно оглядываясь. Он не спускал глаз с переулков, в любой момент готовый вступить в бой.

Чем дальше Тунгдил шел, тем больше убеждался, что ошибся в расчетах. Столица альвов оказалась огромной, и лишь к вечеру гном добрался до дворца и поднялся по широким ступеням. Солнце уже село за край впадины, на Дзон опустились сумерки, и только костяная башня поблескивала кроваво-красным в предзакатных лучах. В городе на стенах домов вспыхнули руны и странные символы.

У Златорукого волосы встали дыбом. «Неужели души мертвых альвов вернулись?» Он замер на месте, ожидая нападения, но, кроме освещения, в городе ничего не изменилось.

Ветер усилился. Видимо, бог Самузин потешался над бедным гномом, стараясь запугать его.

Ветер скулил в выбеленных временем костях на вершине башни, и в его завываниях слышались стоны, словно неупокоенные души жаловались на свою судьбу. Пустые глазницы черепов смотрели на Тунгдила с упреком.