Единственный истинный король - Соман Чайнани

– Софи, это ты? – спросил искажённый эхом голос.

Она обернулась. Из глубины туннеля к ней приближалась тень.

Софи отступила назад, зажгла кончик своего пальца.

Но нигде никого не было – одни лишь воспоминания о призраках былого.

Незадолго до этого невеста была на последней примерке, стояла на подставке в Зале Добра, а вокруг неё порхали на своих крылышках нимфы – втыкали в ткань булавки, что-то измеряли портновскими сантиметрами – суетились, одним словом. Жених же лежал, развалившись на лавочке из голубого мрамора – голый по пояс, вспотевший после тренировки, и просматривал газету, успевая при этом хрустеть чипсами, которые он вытаскивал из шляпы Мерлина.

– Знаешь, вообще-то тебе нельзя быть здесь, – предупредила Агата, окружённая роем нимф с неоново светящимися волосами. – Говорят, это плохая примета, если жених увидит подвенечное платье невесты до свадьбы.

– Ну, это не плохая примета, а так, ириска по сравнению с тем, когда тебе голову отрубают. Вот это уж плохая примета, хуже некуда, – не поднимая головы, откликнулся Тедрос. – И, кстати, я всё равно ничего не вижу, кроме этих облепивших тебя со всех сторон пикси-переростков. Послушай лучше, что тут «Королевская чепуха» пишет. Вот:

«Сегодня вечером в Школе Добра и Зла состоится бракосочетание короля Тедроса и принцессы Агаты. Новое место для свадебной церемонии было выбрано ими самими, хотя все прежние короли Камелота женились в своём родовом замке, и эта традиция насчитывает уже более тысячи лет. В эксклюзивном интервью, данном нашей газете, король Тедрос заявил, что делается это для того, чтобы «подчеркнуть единство между Школой и Камелотом, установившееся после попытки Райена и его брата уничтожить Школу, в стенах которой хранился Сториан». Однако по информации из других источников можно предположить, что перенос места бракосочетания связан с тем, что в замке Камелот продолжается работа по «дезмеефикации» – король Тедрос приказал убрать из Камелота все следы, оставшиеся от правления Райена и Яфета…»

– А что, всё верно, – начала было Агата, но Тедрос продолжал читать, не слушая её:

«Мы в «Королевской чепухе» будем пристально следить за тем, как будет расходовать новый король немалые средства с размороженных ныне счетов фонда «Украшение Камелота». Говорят, что король уже направил часть денег на возрождение «Камелотского курьера» – с новым штатом сотрудников, разумеется. Таким образом, «Чепуха», скорее всего, вскоре перестанет быть единственным источником информации…»

– И это тоже правильно, – сказала Агата.

– Не перехвали газетку, – проворчал Тедрос. Он выудил из шляпы новую пригоршню чипсов и продолжил чтение.

– Всегда найдутся люди, которые будут заглядывать нам через плечо, – вздохнула Агата. – Но именно поэтому я и хотела, чтобы наша свадьба состоялась в Школе. Этим миром управляют истории, которые пишутся здесь. Истории, которые не только становятся реальностью для тех, кто живёт в них, но и служат источником вдохновения и примером для всех без исключения, кто живёт в этих Лесах. – Нимфы тем временем закончили трудиться над платьем невесты. – Взять хотя бы нашу свадьбу. Принц из сказочного мира женится на девушке родом из-за Лесов. А свела их совместная учёба в необычной Школе. – Агата взглянула в окно, за которым лучи полуденного солнца блестели в другом окне, в высокой Башне Директора, отражаясь на моих стальных гранях, когда я записывал в книгу только что произнесённые Агатой слова. – Камелот может быть местом нашего долго и счастливо, – добавила она, – но началась наша волшебная сказка всё-таки здесь, в стенах нашей Школы.

– Ну вот. Почему, скажи на милость, всего этого в газете не написали, а? – с полным ртом спросил Тедрос.

– Потому что они только у тебя интервью взяли, а у меня – нет, – ответила Агата и улыбнулась, когда нимфы рассыпались в стороны, а Тедрос…

А Тедрос, взглянув на свою невесту, даже шляпу Мерлина на пол выронил, так был потрясён платьем Агаты.

Что ж, попробуем и мы описать это платье. Итак, оно было белым и лёгким, словно летнее облачко. Рукав три четверти. Глубокий вырез на шее. И длинный прозрачный шлейф, усыпанный мириадами блёсток, переливавшихся и мерцавших в свете зажжённых в зале факелов. Тщательно заплетённые волосы Агаты были перехвачены широкой белой шёлковой лентой, на лицо невесты нанесён лёгкий, едва заметный макияж, на губах тонкий слой персиковой, с блёстками, помады. Бриллиантовые серьги в ушах, украшенные бриллиантами браслеты на запястьях. А туфельки…

– У нимф насчёт них были свои идеи, у меня свои, – улыбнулась Агата и приподняла платье, показывая надетые у неё на ногах серебряные, усыпанные хрусталиками лодочки.

Тедрос потерял дар речи и покраснел так, что от его щёк и шеи свечки зажигать можно было.

Неизвестно, чем бы закончилась эта сцена, но нимфам, по счастью, нужно было забрать платье для того, чтобы внести в наряд самые-самые последние поправочки, и они сняли его с невесты вместе с лентой, драгоценностями и туфлями, оставив Агату в простеньком синем платьице, которое было у неё поддето снизу. Она стёрла со своих губ помаду, спрыгнула с подставки на пол…

– А ты не могла бы надевать своё свадебное платье каждый день? – поинтересовался Тедрос.

– А ты не мог бы на людях одетым появляться? – вопросом на вопрос ответила Агата, прижимаясь к его груди.

Они были одни в большом пустом зале – полуодетый король и его босоногая принцесса. Сейчас они напоминали двух первокурсников, назначивших свидание после отбоя. Тедрос провёл рукой по волосам Агаты, его дыхание смешивалось с дыханием невесты.

– Всего лишь несколько часов осталось, – сказала Агата. – Скоро начнут гостей пускать.

Тедрос ничего на это не сказал.

Агата прижалась подбородком к его груди, спросила, глядя на него снизу вверх:

– Тебя что-то тревожит, да?

– Нет, нет. То есть… странно как-то вокруг. Пусто, – ответил Тедрос. – Мамы нет. И папы нет. Ни у меня, ни у тебя. Призрак моего отца успокоился, наконец, и пребывает в мире. Доуви нет. И Лессо тоже. Робина, Шерифа, даже Ланси нет. И Динь-Динь. Никто из них не дожил, чтобы увидеть конец нашей сказки. Только мы с тобой дожили. Выжили. Пробились через все тесты, испытания, сквозь тьму. Просто мне очень хотелось бы видеть их всех сейчас вместе с нами.

Агата читала в его глазах волнение, радость, печаль… Те же самые чувства испытывала сейчас и она сама, и у неё комок стоял в горле.

– Мне хотелось бы того же самого, Тедрос, – запрокинув голову, призналась она. – Но ты забыл, что у нас по-прежнему есть Мерлин.

– О да, – улыбнулся Тедрос. – Девятнадцатилетний Мерлин, которого мы с тобой будем видеть стареющим день ото дня.

– А где он, кстати? Я не видела его с тех пор, как мы в Школу приехали.