Окно призрака - Камрин Харди

в городе и его окрестностях. Перебирала многие варианты, даже такие, в которых Лейла просто сбежала из Сент-Брина по каким-то личным причинам, – все безрезультатно. И тут находите ее вы да еще и так близко… как?

– Случайно, – ответил Юэн, невозмутимо пожав плечами.

«Потому что иногда люди бессильны, и прояснить ситуацию могут только мертвые», – подумал Бернард, однако вслух сказал другое:

– Нашли, потому что время обнажает события прошлого.

* * *

Когда они освободились, город уже утопал в холодной темноте. Хмурые тучи рассеялись, и на небе проступили звезды. Бернард только сейчас начал осознавать, как сильно вымотался за последнее время. Ему казалось, что прошло не пару дней, а несколько месяцев. Несколько напряженных месяцев без здорового сна и должного отдыха. Он сидел на диване в комнате, где было когда-то организовано место для прощания с Грегором Макхью – интересно, долго ли он еще будет воспринимать эту комнату так? В свете последних, долгих по восприятию событий похороны отца, казалось, проходили вообще в прошлой жизни. Или даже позапрошлой. Очень и очень давно.

Всю дорогу до больницы, а после до дома Юэн только и мог мечтать о том, как снимет испачканную одежду и полезет в душ отмываться от лесной грязи. Поэтому когда они оказались дома, он хоть и выглядел дико усталым, однако с удивительной прытью для человека, который недавно подвернул ногу, чуть ли не вприпрыжку отправился в ванную. У Бернарда хватило сил только разуться и снять верхнюю одежду, хотя мысли о душе занимали его голову, так как он тоже успел поваляться на дне пересохшего пруда и залезать в таком непотребном виде в постель нехорошо.

С громким вздохом облегчения рядом на диван сел Юэн, источая запах свежести и мыла. Левой рукой он небрежным жестом взъерошил волосы, кончики которых были еще мокрыми. Плечевой бандаж – врачи рекомендовали носить его некоторое время, но не постоянно – он снял, и положил правую кажущуюся искусственной руку на бедро.

– Ну вот, – угрюмо протянул он, – придется забыть о гитаре на пару дней.

– Ничего, все быстро заживет, – приободрил его Бернард. – Хорошо, что опасения медиков не оправдались.

– Да, – кивнул Юэн и достал из кармана чистых джинсов ловец снов. – Эта штука меня защитила.

Бернард устало усмехнулся.

– Может быть, и нет. Может, на это хватило твоего обычного везения.

– Да, может, – согласился Юэн и убрал ловец снов обратно в карман. – Но хочется верить, что от серьезных травм меня защитил именно твой амулет.

Какое-то время они сидели в полном молчании. Тишина была мягкой, обволакивающей, как теплое пуховое одеяло в слякотный и холодный день. Занавеска у окошка едва заметно колыхалась.

– Берн. Почему ты не рассказал ей о призраке? Она ведь видела свою сестру. Тогда, когда угодила в аварию.

Откинувшись на спинку дивана, Бернард с таким интересом изучал крупный ловец снов, висевший на стене, словно в переплетениях его нитей таился ответ на озвученный вопрос. А может, и вообще на все вопросы.

– Потому что проще жить, не зная обо всем этом, – ответил он спустя несколько секунд молчания. – Все эти годы Рона подпитывала призрака своей сестры. Не так, как делал и продолжает делать Питтс. Иначе. Целью Дарсен было не вернуть сестру с того света, потому что она не смирилась с ее смертью, а найти ее. Найти ее тело, чтобы… окончательно отпустить. Ей не нужно знать о существовании призраков. Не нужно знать, что Лейла привела нас к костям. Для Роны эта история закончена, убийца получил наказание и давно умер. Все.

– Понимаю. Да, ты прав. Так будет для нее лучше, – кивнул Юэн. – Я так подумал, что, наверное, вся эта ситуация с Лейлой в итоге и сформировала характер Роны. Еще я заметил, что ее вселенское недовольство будто исчезло. Может быть, оно развилось от неизвестности относительно сестры.

– Мне тоже так показалось. В конце концов, ее благодарность и предложение обращаться в случае чего к ней за помощью в конце нашего разговора показались мне действительно искренними.

– Лишние союзники нам не помешают.

– Это верно.

Воцарилась тишина. Секунды капали медленно и тихо. Желание вставать с места ослабевало. Желание задремать усиливалось.

– Берн, – снова обратился Юэн, повернувшись в его сторону, – после того обморока ты выглядишь очень подавленным. Могу понять, но, честно, не очень хочу представлять, какие жуткие кадры показал тебе призрак. Жаль, что тебе пришлось все это увидеть. Если бы можно было обойтись без этого…

– Самое удивительное, когда она мне все это показывала, она испытывала чувство вины, – сказал Бернард, зафиксировав взгляд на одном из перьев ловца снов. – Я будто бы считывал ее состояние. Все эти годы ей было невыносимо одиноко. Она хотела поделиться правдой хоть с кем-нибудь. Осознавала, что кадры эти неприятные, и каждое мгновение мысленно просила прощения за то, что ей приходится их показывать.

– Получается, что призракам тоже свойственно страдать от одиночества. Ничто человеческое им не чуждо.

– Да, как ты тогда сказал в разговоре с Питтсом: «в них могло остаться что-то человеческое».

– Как ты себя чувствуешь после всего случившегося? С тобой все нормально?

– Да, все в порядке, – сказал Бернард, пытаясь оживить свой голос, чтобы звучало более правдоподобно.

– Другого ответа я и не ожидал, – буркнул Юэн. – У тебя «все в порядке», даже когда это совсем не так. Серьезно. Что такого случится, если ты хоть раз честно скажешь о своем состоянии? Это не делает тебя слабым. Даже призраки рассказывают о том, что чувствуют и что их беспокоит.

Бернард нашел силы, чтобы отлепиться от спинки дивана. Он сделал глубокий вдох, потом долгий медленный выдох, спрашивая при этом у самого себя: а что я чувствую?

– Не буду отрицать, что я под впечатлением от сегодняшнего дня, но надеюсь, эмоции улягутся, время пройдет, и все будет в порядке, – сказал он. – Охота на призраков чревата нервным истощением. Теперь я это осознал в полной мере на собственном опыте. Долго так продолжаться не может. Если каждый приходящий ко мне призрак будет показывать такие истории… – нахмурившись, он сокрушенно покачал головой. – Я понимаю, что, скорее всего, они продолжат мне являться. Тогда, в «Вайтбридже», мать сказала, что я свечусь для них, как маяк. Возможно, я «свечусь ярче», когда думаю о них, когда обращаю на них внимание, когда следую за ними. Если долго смотреть в бездну… – не договорил он и горько усмехнулся.

– То бездна начнет вглядываться в тебя.

– Да, – кивнул Бернард. – Именно это сейчас и происходит. Я понимаю, что могу им помочь. И призракам, и людям, но между этим осознаю,