Анри Бергсон - Ирина Игоревна Блауберг

и столетия доходит до наших сердец отзвук мудрых мыслей, высоких чувств, героических поступков, которые незаметно преобразовывают наш собственный внутренний мир, а тем самым влияют и на тот мир, в котором мы живем. Не лишена интереса и концепция воспитания, предлагаемая здесь Бергсоном и противопоставленная им школе «муштровки»: воспитание в открытом обществе осуществляется путем передачи образцов поведения и стиля жизни, через восприятие живого примера учителя и последующее творчество «в том же духе», а не посредством внушения и принудительного навязывания каких-то норм, которые в реальности могут воспитателем вовсе и не соблюдаться. Подражание, но не механическое, а основанное на свободном усвоении христианской морали, воплощенной в исключительных личностях, – таков, по Бергсону, путь к открытому обществу[586].

Статическая и динамическая религия

Религиозная концепция Бергсона строится аналогично этическому учению: в ее основе лежит тот же принцип противопоставления статического и динамического, закрытого и открытого. Соответственно религия выступает, по Бергсону, в двух видах: как религия закрытого общества, подчиненная целям обеспечения социальной стабильности, и религия открытого общества, запечатленная в откровениях христианских мистиков и выполняющая функции обоснования динамической морали.

Под статической религией Бергсон имеет в виду в основном мифологию, и в этой части своего учения он рассматривает, таким образом, сущность и функции мифологии и мифологического сознания.

В подробном исследовании статической религии Бергсон стремится вскрыть ее истоки, причины ее существования. Для ответа на вопрос, почему эта религия не только долгое время сопутствовала человеческой истории, но и в современном мире с развитой наукой удерживает свои позиции, Бергсон прибегает к характерному для него отождествлению социального и природного: существование статической религии объясняется в конечном счете общей жизненной, природной необходимостью, причем этот вывод конкретизируется с помощью концепции интеллекта.

Как стало ясно из анализа Бергсоном морали, он связывает с интеллектом не только опасность эгоизма, подрывающего сами устои общественной жизни, но и возможность проявления инициативы, независимости, свободы, – возможность, противостоящую социальной сплоченности. Цель статической религии – не дать этой возможности реализоваться. В сфере закрытой морали данная задача возлагалась на моральную обязанность, теперь же на сцену выступает статическая религия, выполняющая прежде всего функцию защиты, предохранения общества от эгоистических устремлений интеллекта. Эту функцию религии Бергсон определяет как «защитную реакцию природы против разлагающей силы интеллекта» (с. 130)[587].

Но интеллект несет с собой и иные опасности. Человек отличается от иных живых существ, помимо прочего, тем, что интеллект дает ему представление о неизбежности смерти, подавляющее человека и способное сделать его существование трагическим. По Бергсону, представление это противоречит намерениям природы и должно быть нейтрализовано, чтобы человек мог нормально выполнять свои общественные обязанности, не впадая в меланхолию и отчаяние. Из такой «природной необходимости» следует вторая функция религии – «защитная реакция природы против созданного интеллектом представления о неизбежности смерти» (с. 140).

Этими основными функциями статической религии обусловлены формы, в которых она выступала в истории человеческих обществ. Бергсон резюмирует данную проблему следующим образом: само приложение интеллекта, призванного лишь механически и в довольно узких рамках воздействовать на материю, к сфере жизни приводит к представлению об обширном поле непредвиденного, случайного, непознанного. Подобной идее, которая возникает вследствие всегда существующей между «универсальным механизмом» и жизнью лакуны, особенно широкой в первобытных обществах, противостоят религиозные верования, определяемые Бергсоном как «защитные реакции природы против созданного интеллектом представления о гнетущей полосе непредвиденного между осуществленным начинанием и желаемым результатом» (с. 150).

Каким же образом религия может противодействовать опасностям, исходящим от интеллекта, с помощью чего она выполняет свои задачи? Отвечая на этот вопрос, Бергсон использует в качестве главного инструмента исследования учение о мифотворческой функции (fonction fabulatrice), которая в противовес понятиям интеллекта создает произвольные образы, не соответствующие какому-либо объекту, а играющие чисто защитную роль. Эта способность близка к инстинктивной; с ее помощью возникают представления о духах, позднее – о богах, которые могут запретить, наказать, а следовательно, являются защитниками общественной солидарности, подрываемой интеллектом.

Та же мифотворческая способность создает – вопреки наблюдениям человека, свидетельствующим о смертности всего живого, – идею бессмертия души, а тем самым доказывает человеку силу жизненного порыва, который несовместим с представлением о смерти, и косвенным образом утверждает постоянство социальных предписаний и установлений, созданных для того, «чтобы бросить вызов времени» (с. 141). Действию этой функции человеческого сознания Бергсон приписывает появление культа предков в первобытных обществах, а также – через веру в бессмертие души – возникновение веры в бессмертие духов и богов. И, наконец, созданные с ее помощью представления о высших нематериальных силах служат и для объяснения той обширной области непознанного, непредвиденного, случайного, с которой человек постоянно сталкивается в своей деятельности.

Общее определение, которое Бергсон после проведенного им пространного анализа дает статической религии (ей посвящена самая большая глава книги) – «защитная реакция природы против того, что может быть угнетающим для индивида и разлагающим для общества в деятельности интеллекта» (с. 221). И второе, дополняющее первое, определение: «Религия есть то, что у существ, наделенных рефлексией, должно восполнить возможный недостаток привязанности к жизни» (с. 226)[588]. Концепция статической религии, таким образом, в основных чертах аналогична учению о статической морали. Обе они возникли, по Бергсону, как силы, противостоящие разрушительным и ослабляющим тенденциям интеллекта, и выполняют главным образом функции защиты социальных установлений и стабильности. Поэтому значение системы запретов, предполагаемых мифотворческой функцией, например табу, – прежде всего защитное, а не священное. По своей сущности и способу действия мифотворческая функция, как и моральная обязанность закрытого общества, реализуют в конечном счете необходимость поддержания жизни, а точнее – жизненного «круговорота», обусловленного всем процессом эволюции человека как рода. Оба эти феномена являются специфическими формами жизни и в основе своей «естественны», в том особом смысле, в каком понимает этот термин Бергсон. Правда, мифотворческую функцию он описывает по-разному: то называет ее формой воображения (с. 177), то связывает с интеллектом, утверждая, что она возникла внутри него (с. 226). Но в любом случае истоки этой способности Бергсон усматривает в той «дымке» инстинкта, обрамляющей интеллект, о которой шла речь еще в «Творческой эволюции». Именно такой глубинный жизненный инстинкт нейтрализует, по мысли Бергсона, опасные проявления интеллекта. Поэтому в теории статической религии он сосредоточивает внимание на роли инстинктивных, бессознательных процессов в формировании религиозных образов, рассматривая человеческое воображение как по преимуществу бессознательное (возможно, это связано и с кантовским представлением о бессознательной «продуктивной способности воображения»).

На бергсоновскую концепцию статической религии, как и на учение о морали, повлияла французская социологическая школа. Но, в отличие от Леви-Брюля, Бергсон при анализе различных исторических форм религии – тотемизма, культа предков, анимизма, политеизма и др., при исследовании особенностей мифологического сознания, благодаря которым возникают иллюзорные,