Обещания богов - Жан-Кристоф Гранже

Но как Лена/Нанох смогла подобраться к Адлонским Дамам, элите берлинского общества? Стала служанкой? Гадала им по линиям на ладони? Предсказывала судьбу, продавала амулеты?

Нет. Симон чувствовал, да и Бивен, конечно, тоже, что Лена, став гадже, поступила куда лучше. Ей удалось просочиться в их ряды и стать ровней этим богатым и утонченным женщинам.

Рупа словно прочла их мысли — в конце концов, она же была ясновидящей:

— У Наноха есть draba.

— Власть?

— Да. Она может становиться невидимой.

У Бивена под воротником покраснела шея: это было уже слишком. Он сделал вид, что встает, но Рупа схватила его за запястье. Ее темные пальцы с голубыми жилками напоминали вырвавшийся из земли корень.

— Послушай меня, — приказала она, — у Наноха болезнь.

— Какая болезнь?

— Я не могу об этом говорить, это mahrime.

— Какая связь с ее властью?

— Ее болезнь и есть ее власть. Это и делает ее невидимой, понимаешь?

Бивен, разумеется, хотел ответить «нет». И Симон поступил бы так же. Но нацист не собирался сдаваться:

— На протяжении десятилетий немцы вас переписывают. Они арестовывают вас, бросают в тюрьмы, заводят на каждого отдельный документ.

— Это правда.

— Нацисты использовали составленные реестры, чтобы определить ваше местонахождение и депортировать.

— Ты нацист, тебе виднее.

— Твоя kumpania прошла перепись?

— Много раз, гаджо. Под общей фамилией Вана.

— А во времена Лены?

Она вернула на лицо улыбку, как снова надевают пиджак или кофту, — осенний воздух стал прохладнее, и эти старые истории больше ее не грели.

— Конечно, ты можешь попытаться отыскать ее таким образом, но это ничего не даст. Лена больше не Лена.

Бивен поднялся. Симон последовал его примеру, Минна тоже. Оба психиатра так и не открыли рта — уж что-что, а молчать и слушать они умели.

Нужно только не мешать говорить.

Нужно дать «этому» выплеснуться.

Даже если сегодня высказанная истина казалась невероятной.

Они вернулись в Берлин ночью. Бивен вел машину на одном дыхании, останавливаясь только заправиться, когда это было необходимо. Ни передышек, ни отдыха. Следовало как можно быстрее оказаться в столице. Они оставили Тони у Вана. Да поможет ему Бог.

Отныне перед ними стояла одна первоочередная цель — выяснить, какое лицо у Лены Вана. С самого начала этой истории они ни разу всерьез не рассматривали предположение, что убийцей может быть женщина. Однако это предположение несло ответ на многие загадки. Как убийца сумел приблизиться к Адлонским Дамам и убедить их пойти с ним в парк Тиргартен или в Кёльнский. Почему в день убийства никто не заметил рядом с жертвами какого бы то ни было мужчину.

На протяжении десяти часов, потребовавшихся на обратный путь, Бивен прикидывал в уме все аспекты новой версии. Мраморным человеком была женщина. Существо полуфантастическое, полуреальное, которое умудрилось проникнуть в нацистскую элиту. Каким образом? Как давно? Под какой личиной?

Все, что у них было, это имя — Лена Вана, — безусловно включенное в перепись в двадцатых-тридцатых годах.

Он слышал о Rassenhygienische und bevölkerungsbiologische Forschungsstelle (Департаменте расовой гигиены и популяционной биологии), называемом RHF, которым руководил доктор Роберт Риттер. Очередное очковтирательство рейха, псевдонаучный институт, дающий простор, как обычно, куче вранья и преступлений.

Но Риттер приступил к скрупулезной переписи цыган в Германии, рассылая свои команды по всей стране, проверяя книги записей мэрий, комиссариатов, церквей, вызывая каждую цыганскую семью в ближайшее отделение полиции. Он запустил проект исчерпывающей таксономии всех Zigeuner, занося данные о каждом на отдельную карточку — имя, досье криминалистического учета, отпечатки пальцев, антропометрическая фотография, туда же иногда вписывались «расовые замеры».

В этих архивах, пополнившихся информацией из Zigeuner-zentrale (Центрального управления по борьбе с цыганской угрозой), находившегося в Мюнхене и занимавшегося такими же переписями с конца XIX века, содержались сведения о более чем двадцати тысячах человек.

Едва они оказались в Берлине, Бивен кинулся в гестапо — в полночь ни единой крысы не было в самом крупном в городе логове крыс — и за несколько минут получил доступ к искомой информации. Архивы RHF находились в отдельном здании, в нескольких шагах от дома 8 по Принц-Альбрехтштрассе.

Задача: перебрать тысячи карточек, пока не отыщется карточка на Лену Вана. Даже если она сменила имя, они найдут подробное описание ее лица и, кто знает, решающие сведения, которые позволят схватить ее.

Центральный архив — простой бетонный куб — был совсем новым. По счастью, главный архивариус ночевал на рабочем месте, в клетушке, примыкающей к большому залу с документами. Разбуженный в середине ночи мужчина не выразил никакого недовольства. Напротив. Он, казалось, был счастлив, что кто-то наконец заинтересовался его грудой бумаг, пусть и в такой час.

Ведя их по зданию, он объяснял, что здесь хранятся все архивы, касающиеся Untermenschen (недочеловеков): евреев, славян, гомосексуалов, цыган… Любой, кого в Германии не считали достаточно арийским или «добропорядочным гражданином», был аккуратно зафиксирован в этих стенах.

— Что именно вы ищете?

— Данные переписей всех Zigeuner, скажем, с двадцатого по тридцать пятый годы.

— Без проблем. Какой регион?

— Бреслау и окрестности. Вся провинция Нижней Силезии.

— Идемте! — бросил архивариус, потирая ладони, словно хотел согреться.

Под молочным светом неоновых ламп они двинулись по проходам между стеллажами, заполненными рядами папок, картотек и коробок, запертых на замок за решетками. Бивен был готов к тому, что придется до самого рассвета перебирать горы имен и номеров, но он был не силен в подсчетах, и воображение иногда его подводило.

Их поиски свелись всего к нескольким тысячам досье, которые хранились в каком-то десятке коробок, похожих на шляпные. Втроем они управятся за час.

Архивист перенес требуемые коробки на большой рабочий стол.

— Вот. Удачи, гауптштурмфюрер. Предупредите меня, когда закончите.

Они принялись за работу, извлекая кипы папок и внимательно изучая каждую. Бивен не желал больше строить гипотез. Новый подозреваемый. Новые подозрения. Одни факты слагались в общую картину, другие из нее выпадали. А главное, ему откровенно претил этот привкус фантастической легенды.

Сейчас они искали цыганскую женщину, которая необъяснимым образом взяла на себя роль Наноха, потом проникла в высшее берлинское общество, чтобы легче ударить его в самое сердце. Ладно, посмотрим.