Божественная дипломатия - Юлия Фирсанова

– Но их сила чужда Лоуленду, так что опять вы с Мелиором остаетесь лучшими кандидатурами. Хватит спорить, Энтиор, за дело! – решила богиня, и взгляд принцессы подсказал богу, что дальнейшие споры вредны для здоровья.

Пока Энтиор препирался с сестрой, Мелиор телепортировал на столик у кровати запыленную бутылку вендзерского из королевского винного погреба и пару высоких бокалов. Удалив пробку легким магическим прикосновением, принц разлил по бокалам дорогое вино.

Закончив эту работу, Мелиор присоединился к брату, всей своей позой выражающему демонстративное несогласие с садистским решением сестры. Боги, легко подхватив Джея, уложили его на пышное ложе. Следом за принцем по другую сторону на постель опустили Элегора. Ощутив бескостную расслабленность богов под своими руками, Мелиор не на шутку встревожился и обменялся с сестрой взглядами. Элия кивнула брату, давая понять, что имеет представление о том, каково сейчас парням, как бы они ни пытались хорохориться.

– Поваляемся, герцог? – выхлебав вино из подставленного Энтиором бокала, усмехнулся вор, чувствуя жуткую немочь во всех членах и сознавая, что сейчас он не в состоянии вскрыть простейший замок даже для того, чтобы спасти собственную шкуру.

– С удовольствием, вряд ли его величество сейчас сможет выставить меня вон, – нахально согласился Элегор, слизывая с губ последние капли вендзерского, которым его угостил Мелиор. Сладость напитка, временами казавшаяся герцогу излишней, сейчас пришлась как нельзя кстати. Словно вся сила солнца, ветра, воды и благодатной земли Лиена вместе с вином влилась в тело бога, подкрепляя его. – Надеюсь, вино не отравлено.

Мелиор самодовольно улыбнулся, признавая подозрения герцога комплиментом своим талантам.

– А смысл? – удивился Джей. – Чего ради на нас дорогой яд переводить? Сейчас и подушкой можно запросто удавить.

– Поспите, – доброжелательно, без всякого ехидства, посоветовала принцесса, пристально наблюдавшая за тем, чтобы все вино было выпито до последней капли.

– А ты будешь хранить наш сон? – почти через силу «закапризничал» Джей.

– Разумеется, – совершенно серьезно отозвалась богиня и села в кресло у постели больных. – И прослежу, чтобы никто, кроме меня, не смог удавить вас подушками.

– С чего это такая забота, леди Ведьма? Заболела? – слабо удивился Элегор.

– Мои хвори обсудим потом. Спите, – снова посоветовала Элия, больше не отвечая на подколки, и мысленно обратилась к Мелиору и Энтиору: «Выведите всех из комнаты, дорогие, нашим гостям надо собираться в дорогу, а кому-то из вас придется доложить отцу о случившемся. Возьмите шкатулку Себара в качестве вещественного доказательства, но потом ее придется вернуть Бэль».

«Хорошо, что я прихватил с собой записывающий кристалл, – скромно похвастался Мелиор, коснувшись серебряной оправы перстня с крупным сапфиром, украшавшим его указательный палец, и забирая у сестры шкатулку, потом задумчиво спросил: – Ты действительно собираешься стеречь их сон?»

«Да, вряд ли Злат сейчас рад тому, как обернулось дело», – ответила Элия.

«Но он ведь не станет мстить, стради?» – забеспокоился Энтиор, понимая, что разъяренного Повелителя Межуровнья никому из обитателей Уровней остановить не по силам.

«Он – нет. Но скрытое или явное недовольство Повелителя – четкий знак многим, желающим действовать и отличиться, дабы заслужить его расположение. А зеркало с вензелем – отличный вход в Лоуленд, заблокировать который ни нам, ни нашему Источнику недостанет сил», – закончила свою мысль богиня логики.

«Пойдем, Злат не причинит Элии вреда, во всяком случае, для этого существует слишком мало вероятностей».

Завершив в несколько секунд мысленный обмен мнениями, боги обернулись к жиотоважцам, чтобы вежливо выпроводить их из комнаты. Члены посольства вышли без возражений, тихо высказывая пожелания скорейшего выздоровления лоулендцам, пострадавшим ради их спасения. А те уже не видели и не слышали никого и ничего просто потому, что, невзирая на суету, погрузились в глубокий целительный сон. Принцы мягко притворили дверь и навесили на нее чары безмолвия, чтобы не тревожить больных. Элия сидела рядом с постелью, и сеть ее силы хранила раненые души брата и друга от любой нежданной беды. Та сеть, которая изначально была предназначена для того, чтобы оплетать и расщеплять на частички структуру души, насыщающей Высшего вампира – Пожирательницу Душ, но, преобразованная силой богини любви, она стала защитой богам.

– Спасибо за помощь, Связист, – чувствуя дружественное присутствие, еще раз тихо повторила Элия. – Ты замечательная Сила!

В ответ на похвалу Связист скорбно вздохнул и, оставив свой привычный грубовато-легкомысленный тон, ответил:

– Пожалуйста. Только теперь я не знаю, как вашему Источнику рассказать, во что я вас втравил, и что с ним случится, если он вернется и увидит Джея в такой бессознанке!

– Как это во что втравил? – удивилась принцесса и спокойно перечислила: – Ты спас межмировое положение, предотвратил почти неизбежный дипломатический конфликт, который мог разгореться из-за недосмотра Сил Источника, пропустивших заклятие-ловушку в королевский замок, руководил операцией спасения Истинного Гласа Творца из Бездны Межуровнья!

– Хм, – по-новому взглянул на ситуацию Связист.

– На твоем месте я сейчас отправилась бы в Грот и вызвала Силы Источника Лоуленда из тех далей, в которых они сейчас витают, чтобы разъяснить им всю ситуацию.

– Думаешь? – уже более оптимистично переспросил помощник.

– Определенно, – уверенно подтвердила богиня. – Сам знаешь, нападение – лучший способ защиты. Расскажи нашим Силам, чем они тебе обязаны.

– Ну я пошел, если что, позовешь, – приободрившись, заявил Связист и исчез из спальни.

Богиня посмотрела на мирно спящих мужчин, через свою сеть проследила за тем, как медленно, но верно зарастают порезы на их энергетических оболочках, и снова задумалась о пророчествах Триады и о том, не была ли шкатулка Себара попыткой устранить слишком сильную и откровенную пророчицу.

– Элия? – строгий вызов нарушил сосредоточенность принцессы.

– Отец? – отозвалась принцесса, разглядывая сердитого родителя, крутящего в руках тяжелое пресс-папье, словно он все еще собирался запустить его в Энтиора и Мелиора, доложивших ему о неприятностях, или приложить им единственную дочь.

– Почему я последним узнаю о самых значительных происшествиях в замке? – твердо потребовал ответа король.

– Все к выгоде и процветанию Лоуленда, папа. Чтобы в случае неудачи даже перед Судом Богов и Сил ты смог отречься от наших самовольных действий, не получивших твоего благословения, – улыбнулась богиня, не испугавшись отцовского гнева и тяжелой руки. – Чтобы не ставить великого монарха перед трудным выбором между долгом Хранителя Мира Узла и любовью к детям, а также чтобы не заставлять его нарушать или отменять собственные приказания. И, наконец, чтобы нам, твоим детям, учиться действовать в критические минуты самостоятельно, не прячась каждый раз за широкую спину отца.