Асы и пропаганда. Мифы подводной войны - Геннадий Дрожжин

А оставшийся у буйрепа Мазин продолжал ждать своего товарища Зиновьева, который все еще не поднимался на поверхность. Уже на рассвете моряки с морского охотника обнаружили коченевшего от холода и ослабевшего Мазина. После того как Никишин был подобран на берегу, на поиск оставшихся подводников вышли катера, вылетел самолет, который и навел катера. Катерники начали массировать руки и ноги Мазина, дали глотнуть спирт… В это время был обнаружен и всплывший Зиновьев. Это было уже в 10 часов утра. С момента гибели лодки прошло 16 часов.

Зиновьев все никак не хотел покидать невменяемого Мареева. Он никак не мог примириться с мыслью, что можно оставить товарища в отсеке затопленной ПЛ, пусть даже этот товарищ уже ни на что не реагирует и ко всему безразличен. Все признаки помешательства Мареева были налицо: он вдруг начинал что-то бессвязно бормотать, бессмысленно смеялся, глаза безумно блестели на бледном лице.

Зиновьев держался из последних сил: звенело в ушах, клонило ко сну, трудно было дышать, ныла рана на рассеченном лбу…

Он решил не покидать отсек до последней минуты, пока он жив. Товарища, попавшего в беду, он бросить не мог. В преданности дружбе до конца он воспитывался с детства. Хорошо он понимал, что буек на поверхности воды, рассчитанный на одного человека, троих не удержит. Это значит, что появление его на поверхности значительно усложнит и без того сложное положение его товарищей. Вот это — высочайшее чувство человеческого достоинства, преданности в дружбе и готовности отдать за товарищей жизнь подавляли в нем инстинкт самосохранения. Он принял решение навсегда остаться в отсеке ПЛ. Марееву становилось все хуже. Он то умолкал, то бился в судорогах, а потом и вовсе затих. Прощупав пульс, Зиновьев понял, что его товарищ мертв. Закрыв его лицо бескозыркой, он еще долго находился с ним в скорбном раздумье.

Вдруг он услышал над головой шум работающих гребных винтов. Надев маску спасательного аппарата, он вошел в торпедный аппарат, а выйдя из него с обратной стороны, обнаружил, что буйреп лежит на дне (один из катеров случайно винтами отрезал спасательный буек).

Но Зиновьев не растерялся и начал, удерживаясь за буйреп и сопротивляясь силе, выталкивающей его наверх, подниматься на поверхность с соблюдением хоть какого-то режима декомпрессии. Волей-неволей всплывать ему приходилось вниз головой, т.к. корпус тянуло вверх, а держаться за буйреп у мусингов он был вынужден обеими руками, чтобы не оторвало. Голова наливалась кровью, трудно было дышать… Но, наконец, он дошел до конца буйрепа, отпустил его и всплыл. Катерники подняли его на борт, и катер полным ходом пошел к острову Эзель. Мазин и Зиновьев оказались в одной палате госпиталя. Там они узнали о том, что командир лодки и механик, которых доставили в госпиталь после взрыва лодки, не приходя в сознание, скончались.

А Николай Никишин, как только стал восстанавливаться, ноги и руки стали двигаться, сбежал из госпиталя на о. Даго и перебрался на о. Эзель к друзьям. А потом все трое, не успев долечиться в госпитале, сбежали из него в свою родную бригаду подводных лодок и вместе с защитниками Ленинграда отстаивали его до Победы.

Вот так действовали наши подводники в критических и, казалось бы, безнадежных ситуациях. Ни у кого из них даже мысли не возникло бросить товарищей на произвол судьбы.

Март 1943 г. Действуя в районе Варангер-фьорда, ПЛ «М-174» (капитан-лейтенант И. Е. Сухорученко) наскочила на мину. Раздался страшный взрыв в носовой части лодки. Погас свет, с подвеса сорвало гирокомпас, вышли из строя аксиометры, вышло из строя электрическое управление рулем, он перекладывался только вручную. Вначале лодку подбросило вверх, а потом она начала проваливаться на глубину. В первый отсек началось поступление воды. Торпедист М. С. Баев, бывший в 1 -м отсеке и в момент взрыва ударившийся головой о стальную переборку, потерял сознание. Первое, что он сделал, придя в сознание, — вскочил и, превозмогая боль, начал задраивать переборочную дверь во 2-й отсек.

Убедившись, что вода в отсек поступает через крышки торпедных аппаратов, а также через пробоину в прочном корпусе, Баев начал в одиночку бороться за живучесть подводной лодки. Он хорошо понимал, что от него сейчас зависит жизнь всех. Вначале он на ощупь открыл клапан аварийного осушения отсека и трюма, включил помпу на откачивание воды. Помпа работала, но воду откачивать не успевала. Вода продолжала поступать в отсек, глубиномер показывал, что лодка продолжает проваливаться. В холодной воде набух и сковывал движения меховой комбинезон Баева, руки и ноги от холода сводила судорога. Отсек продолжал заполняться водой, с шумом врывавшейся в лодку.

Баев с большими усилиями пытался имеющимися под руками аварийным инструментом и материалами заделать пробоину, заткнуть щели между задними крышками корпусами торпедных аппаратов.

Командир лодки, приказав предварительно уничтожить все секретные документы, принимает решение всплывать. Дана команда приготовить лодку к взрыву в случае попытки врага захватить ее.

Продули главный балласт, всплыли, но лодка не держится на ровном киле. Дали ход дизелем. С большим трудом лодка удерживается на курсе. Отремонтировали аксиометры. Бушующий шторм захлестывает мостик, заливает ограждение рубки водой. Ни гирокомпас, ни магнитный компас не работают.

А Михаил Баев в 1-м отсеке, напрягая все силы, борется с водой, которую теперь уже помпа начала успевать откачивать. Аварийная партия вошла в 1-й отсек, начала устранять повреждения. А потом лодка благополучно дошла до своей базы. Встречали ее эскадренный миноносец «Урицкий» и подводная лодка «С-55». На пирсе их встретил командующий Северным флотом А. Г. Головко.

Старший матрос М.С. Баев Военным советом флота был награжден орденом Отечественной войны I степени.

Черноморский флот. Оборона Севастополя. Подводные лодки под непрестанными налетами авиации, не дающими ни на минуту всплыть в дневное время в надводное положение, прорываются в осажденный город, доставляя боеприпасы, топливо, продовольствие и вывозя раненых.

На подводной лодке «Л-4» служит боцман мичман И. С. Перов. В общей сложности он совершил за войну 25 боевых походов на разных лодках, участвовал в потоплении 9 транспортов.

В одном из походов после налета вражеской авиации возникший в порту сильный пожар перекинулся на лодку, стоявшую у пирса. Огонь из носовой части быстро распространился по отсекам. Весь личный состав, кроме вахты, на борту ПЛ отсутствовал, был занят неотложными работами на берегу. Мичман Перов, оказавшийся невдалеке, увидев, что лодка охвачена пожаром, под грохот продолжающихся рваться вражеских бомб ринулся к лодке, проник в нее через не задраенный верхний рубочный люк. Проявив исключительное бесстрашие и мужество, смог организовать тушение огня и ликвидацию пожара.

Незадолго до окончания боевых действий на Черном море на подводной лодке была обнаружена неисправность вертикального руля при нахождении лодки в подводном положении. Потеря управления лодкой в любой момент могла привести лодку к гибели, т. к. она шла по фарватеру через минное поле.