Средневековье. Большая книга истории, искусства, литературы - Паола Волкова

1. Относительно первого следует сказать, что многообразие этих смыслов не производит эквивокации или другой вид многозначности, поскольку, как уже выше сказано, эти смыслы умножаются не из-за того, что одно слово обозначает многое, но потому, что сами вещи, обозначенные словами, могут быть знаками других вещей.

Таким образом, в Священном Писании не происходит никакого смешения, поскольку все смыслы основаны на одном, а именно буквальном, от которого только может вестись аргументация, но не от тех, о которых говорится аллегорически, как говорит Августин в письме к Винсенцию против донатистов (XCIII). Однако ничто из Священного Писания не погибает из-за этого, так как в духовном смысле не содержится ничего необходимого для веры, что бы Писание где-нибудь в другом месте не сообщало в буквальном смысле более явно.

2. Относительно второго следует сказать, что эти три — история, этиология, аналогия — относятся к одному буквальному смыслу. Ведь история, как объясняет Августин (О пользе веры), это когда нечто просто излагается; этиология же, когда обозначается причина сказанного, например когда Господь обозначил причину, почему Моисей позволил уходить от жен, а именно из-за человеческого жестокосердия (Мф. 19, 8); аналогия же, когда истина одного Писания показана так, чтобы не противоречить истине другого. Но только аллегория из этих четырех рассматривается в качестве одного среди трех духовных смыслов. Так и Гуго Сен-Викторский (О таинствах христианской веры, 1, 1, 4) понимает под аллегорическим смыслом также и анагогический, полагая в третьей из своих сентенций только три смысла, а именно исторический, аллегорический и тропологический.

3. Относительно третьего следует сказать, что параболический смысл содержится в буквальном, поскольку словами обозначено одно — в собственном смысле, другое — образно. Буквальный смысл не есть сам образ, а то, что изображено образом. Ведь когда Писание называет руку Бога, смысл не в том, что у Бога есть такого рода телесный член, но то, что обозначается этим членом, а именно действенная власть. Из этого ясно, что ничто ложное не может никогда лежать в основе буквального смысла Священного Писания.

Итак, поскольку главное намерение этого священного учения — передавать знание о Боге, и не только согласно тому, как Он есть в себе, но и согласно тому, что Он есть начало и цель вещей (а особенно разумных творений), и это ясно из сказанного (q. 1, a. 7), то, намереваясь дать изложение этого учения, мы, во-первых, изложим учение о Боге; во-вторых, о движении разумных творений к Богу (часть II); в-третьих, о Христе, Который, согласно тому, что Он вочеловечился, есть для нас путь в нашем устремлении к Богу (часть III).

Рассмотрение же, относящееся к Богу, будет троякое. А именно, во-первых, мы рассмотрим то, что относится к божественной сущности; во-вторых, то, что относится к различию Персон (q. 27); в-третьих, то, что относится к происхождению творений от Бога (q. 44).

Относительно же божественной сущности, во-первых, следует рассмотреть, есть ли Бог; во-вторых, каков Он есть или, лучше, каков Он не есть (q. 3); в-третьих, следует рассмотреть то, что относится к Его деятельности, а именно знание, волю и могущество (q. 14).

Относительно первого ставится три вопроса:

1. Является ли то, что Бог есть, известным само по себе?

2. Является ли это доказуемым?

3. Есть ли Бог?

Глава 1. Является ли само по себе известным то, что Бог — есть?

Относительно первого следует рассмотреть такое положение: кажется, что то, что Бог есть, является известным само по себе.

2. Ведь называется нами «по себе известным» то, знание чего нам присуще естественным образом, как, например, это ясно относительно первых оснований. Но, как говорит в начале своей книги Дамаскин (О вере православной, I, 1, 3), знание о существовании Бога естественным образом всеяно во всех. Следовательно, то, что Бог есть, является самим по себе известным.

3. Кроме того, «по себе известным» называется то, что познается тотчас, как только познаны термины — это Философ в первой книге «Второй Аналитики» приписывал первым основаниям доказательства. Ведь как только познано, что есть целое и что есть часть, тотчас же познается, что всякое целое больше своей части. Но как только понято, что обозначает это имя — «Бог», тотчас же познается и то, что Бог — есть. Ведь этим именем обозначается то, по отношению к чему ничто не может обозначатся как большее; то же, что есть в действительности и в интеллекте, больше, чем то, что есть только в интеллекте; поэтому из того, что Бог есть в интеллекте, тотчас же, как только понято это имя — «Бог», следует также, что Он существует в действительности. Значит, то, что Бог — есть, известно само по себе.