Дилогия об изгоняющем дьявола - Уильям Питер Блэтти

class="p1">«Детская игра! Винсент Корнер!»

Слова эти стремительно пронеслись в голове следователя и заставили его похолодеть. Киндерман повернулся и выскочил из кабинета, но тут же, как пригвожденный, застыл на месте. Больные плотной стеной надвигались на него, и единственным звуком в этой жуткой тишине было зловещее шарканье их шлепанцев. Отовсюду доносились страшные голоса:

— Здравствуйте.

— Здравствуйте.

— Рады видеть вас, дорогой.

Эти монотонные голоса сливались воедино, и тогда Киндерман громко и отчаянно крикнул, призывая на помощь.

Мальчику сделали укол, и он заснул. Жалюзи в палате опустили, и на стеклах замелькали блики, срывающиеся с телевизионного экрана, на котором резвились мультипликационные герои. Звук: был выключен. Дверь бесшумно отворилась, и в палату вошла медсестра в белом халате. В руках она несла большой пакет. Девушка тихонько закрыла дверь, поставила пакет на пол и вынула из него какой-то предмет. Она внимательно посмотрела на мальчика, а потом на цыпочках подошла к нему. Мальчик заворочался во сне. Он повернулся на спину и приоткрыл глаза. Медсестра склонилась над ним и медленно подняла руки.

— Посмотри-ка, что у меня для тебя есть,— нараспев произнесла она.

В это мгновение в палату ворвался Киндерман. Резко выкрикнув: «Нет!», он стремительно набросился на медсестру и что есть силы сдавил пальцами ее шею. Девушка начала кашлять и судорожно махать руками. Мальчонка вскочил и заплакал от страха.

Вслед за лейтенантом в палату вбежали Аткинс и дежурный полицейский.

— Вот она! — прохрипел Киндерман.— Свет! Дайте свет! Скорее!

— Мама! Мамочка!

Зажегся свет.

— Вы меня задушите! — задыхаясь, прохрипела медсестра.

Из ее рук выпал плюшевый медвежонок.

Увидев игрушку, Киндерман застыл на месте и медленно опустил руки.

Медсестра вывернулась и начала растирать шею.

— Бог ты мой! — воскликнула она.— Что, черт возьми, на вас нашло? Вы что, с ума сошли?

— Я хочу к маме! — хныкал мальчик.

Медсестра нежно обняла его и прижала к себе.

— Вы мне чуть шею не сломали! — набросилась она на Киндермана.

Следователь с трудом перевел дыхание.

— Простите,— хрипло вымолвил он,— простите меня, пожалуйста.— Он вытащил платок и приложил к щеке, где красовалась свежая царапина. — Приношу свои извинения.

Аткинс подошел к пакету и заглянул в него.

— Игрушки,— коротко доложил он.

— Какие игрушки? — заинтересовался мальчуган. Он сразу же успокоился и забыл про медсестру.

— Обыщи всю больницу! — приказал помощнику Киндерман.— Она кого-то выслеживает! Найди ее!

— Какие игрушки? — повторил мальчик.

Еще несколько полицейских вбежали в палату, но Аткинс остановил их и наскоро проинструктировал. Дежурный полицейский вышел вместе с ними. Медсестра подняла пакет с игрушками.

— Я вам не верю,— заявила она Киндерману и одним движением вытряхнула содержимое пакета на кровать.— Вы и дома так же себя ведете? — строго спросила она.

— Дома? — Киндерман лихорадочно соображал, и вдруг на глаза ему попалась табличка, приколотая к халату медсестры: «Джулия Фантоцци».

— «...Ты любишь танцевать?»

— Джулия! Боже мой!

И он опрометью бросился вон из палаты.

Мэри Киндерман и ее мать готовили обед. Джулия пристроилась здесь же, за столом, и читала роман. Зазвонил телефон. Джулия, хотя и находилась дальше всех, подошла к телефону и сняла трубку.

— Алло?.. А, пап, привет... Конечно. А вот и мама.— Она протянула трубку матери. Мэри взяла ее, а Джулия вернулась к столу и снова погрузилась в чтение.

— Привет, дорогой. Ты обедать придешь? — Мэри молчала несколько секунд.— Правда? — спросила она— А почему так? — Опять молчание. Наконец она произнесла — Конечно, любимый, как скажешь. Ну так как, обедать придешь? — Она вновь выслушала что-то.— Хорошо, дорогой. Обед будет горячий. Только поторопись. Мы без тебя скучаем.— Мэри положила трубку и опять принялась хлопотать по хозяйству. Она выпекала сейчас хлеб по новому рецепту.

— Что там? — полюбопытствовала ее мать.

— Да так,— отозвалась Мари.— Медсестра заглянет к нам и передаст какой-то пакет.

Снова зазвонил телефон.

— Ну вот, теперь он передумал,— недовольно проворчала мать Мэри.

Джулия вскочила из-за стола, но мать остановила ее.

— Не снимай трубку,— предупредила она— Отец просил пока что не занимать телефон. Если это он сам, то даст сначала предупредительный сигнал — два звонка.

Киндерман стоял у дежурного поста отделения невропатологии, судорожно вцепившись в трубку. С каждым гудком тревога его возрастала. «Ответьте! Ну хоть кто-нибудь, ответьте!» — как завороженный, повторял он про себя. Выждав еще минуту, следователь швырнул трубку на рычаг и бросился к лестнице. Он больше не мог терять ни секунды и ринулся вниз по ступенькам, не дожидаясь лифта.

Задыхаясь, Киндерман добрался наконец до вестибюля и, ничего не видя перед собой, рванулся на улицу. Заметив первую же полицейскую машину, он сел в нее и с треском захлопнул дверцу. За рулем сидел полицейский в каске.

— Фоксхолл-роуд, двести семь-восемнадцать, и побыстрее! — выдохнул Киндерман.— Включите сирену! Жмите на полную! И быстрее! Как можно быстрее!

Взвизгнули шины, и автомобиль сорвался с места, вспоров тишину оглушительным воем сирены. Они промчались по Резервуар-роуд к Фоксхолл-роуд — туда, где находился дом Киндермана. Следователь закрыл глаза и не переставая молился всю дорогу.

Машина резко затормозила у подъезда.

— Обойдите дом и встаньте у черного хода,— приказал лейтенант полицейскому, который тут же выскочил из машины и бросился за дом, на ходу выдергивая из кобуры короткоствольный револьвер. Киндерман с трудом выбрался из машины и, достав ключи и пистолет, двинулся к парадной двери. Дрожащей рукой он хотел было вставить ключ в скважину, но тут дверь внезапно распахнулась.

Джулия в недоумении уставилась на пистолет, а затем, обернувшись назад, крикнула:

— Мам, это папа пришел!

Через секунду в дверях показалась Мэри. Она бросила недовольный взгляд на пистолет, а потом и на мужа.

— Карп уже видит седьмой сон. Что это ты еще задумал, ради всего святого?

Киндерман опустил пистолет и, шагнув вперед, обнял Джулию.

— Слава Богу! — прошептал он.

Подошла мать Мэри.

— У черного хода торчит какой-то штурмовик,— пожаловалась она.— Ну вот, начинается. Что ему сказать?

— Билл, я требую объяснений,— настаивала Мэри.

Следователь чмокнул дочь в щеку и спрятал пистолет в карман.

— Я просто сошел с ума. Вот вам и все объяснения.

— Ну, тогда мы все меняем фамилию на Фебрэ,— недовольно пробурчала мать Мэри и вернулась в дом.

Зазвонил телефон, и Джулия побежала в гостиную снимать