Колдовской мир: Волшебный пояс. Проклятие Зарстора. Тайны Колдовского мира - Андрэ Нортон

– Кто идет?

Кот впервые взглянул ей в глаза:

«Долго ждал, может, придет наконец. Ты возьмешь тот меч, двуногая?»

Он как бы кивнул на висевшее в шкафу оружие.

– У меня своя сталь. – Тра тронула ладонью клинок. – Кто идет или что? Скажи мне, четвероногий.

Кот теперь смотрел только на шкаф.

«Там висит Сила».

– Все равно я буду держаться того, что знаю, – упрямо повторила Тра.

Вот так перебрасываться мыслями с котом – уж не овладела ли ею в этом зловещем лесу какая-то гибельная лихорадка, или ее и впрямь околдовали? Несколько последних лет она обучалась терпению в суровой школе, и теперь одно терпение могло ей помочь.

Чувство инакости, не оставлявшее ее под здешними деревьями, стало острее, хотя гроза, кажется, отступала. Кот не выказывал страха – но, может быть, то любопытство, которое люди приписывали этому животному, подбивало его выжидать, пока она запутается в какую-то паутину?

Может, Тра не очень-то хорошо знала лес, зато не раз несла ночную вахту, насторожив слух и зрение, и сейчас не могла ошибиться. Снаружи кто-то был. Она услышала слабое, но явственное сопение, словно кто-то обнюхивал снаружи щель под дверью.

Она встала, взяла в руки меч и, хмуря темные брови, сместилась так, чтобы шкаф прикрывал спину от того, кто ворвется в хижину. Губы на ее исхудавшем лице растянулись, она готова была зарычать, точь-в-точь как ее мохнатый приятель. Однако кот смотрел на дверь без страха и без злобы.

Снаружи больше не принюхивались, но Тра так же верно, как если бы видела сквозь дверь, знала, что пришелец еще там. Выжидает, как и кот.

– Ты говорил о Силе, – сказала она. – Там, за дверью, клык и коготь?

«Может быть».

Кот неожиданно метнулся мимо нее прямо в шкаф. Он поймал зубами свисавший меховой пояс, но стащить его с колышка вешалки не сумел.

Тра, сама не зная, правильно поступает или глупо и безрассудно, наперекор предостерегающему покалыванию в руке просунула ее внутрь и освободила меховую полоску. Ей почудилось, что мех выгнулся под ее прикосновением, словно животное, ищущее ласки.

Пояс выпал вместе с вцепившимся в него котом, и тот немедля поволок добычу к двери. Хочет отдать тому, кто притаился снаружи? Тра шагнула к двери, направив меч на кота.

– Не знаю, что за игру ты затеял, – проговорила она, – но здесь я хозяйка…

«Ты только посланница. – Мысль врезалась ей в мозг лезвием ножа. – Хозяин здесь один!»

Ей нетрудно было пронзить животное мечом или отшвырнуть пинком. И не было никаких причин выпускать его к пришельцу из леса. Просто Тра еще не научилась полагаться на одну грубую силу. И потому отодвинулась вдоль стены, чтобы ее не видно было сквозь открывшуюся дверь, в которую тут же ворвался сдобренный дождем ветер.

От странного вскрика снаружи у нее по ссутуленной спине побежали мурашки. Ее до ужаса тянуло посмотреть, что же там, в штормовом мраке, но она осталась на месте и только крепче сжала меч.

Кот, словно отвечая на донесшийся из-за двери призыв, прыгнул в ночь, волоча за собой пояс. Тра ждала. Очаг давал мало света, а дверная створка загораживала обзор.

Кто-то шагнул в дом. Сейчас она могла нанести верный удар. Но едва эта мысль пришла ей в голову, кот снова метнулся к теплу огня и стал яростно отряхиваться.

Тра наморщила нос – с вошедшим в хижину проник едкий запах мокрой кожи и еще чего-то вроде мускуса, словно он давно не мылся и не стирал одежды. Да, это был мужчина, хотя всего на вершок выше нее ростом. Смотрел он на огонь и на кота у очага, но Тра не сомневалась, что он прекрасно осведомлен о ее присутствии.

Осведомлен, но не встревожен. Поняв это, она вдруг рассердилась. Пусть она женщина, пусть осталась без поддержки верных сторонников, но с ней еще следует считаться – как он сейчас убедится!

Он стоял, свесив руки, на поясе ни меча, ни даже блеска кинжала. Одет в кожу, как и она, только кожа эта сильнее потерта. На плечах, на бедрах и коленях одежда висела клочьями. Босые ноги оставили на полу грязные следы.

А его тонкую талию охватывал пояс – полоска шелковистого меха ярко выделялась среди лохмотьев. Волосы его свалялись шнурками, в них запутались прутики и сухие листья, словно он неделями торчал в чаще.

Тра поспешила нацелить острие меча между его тощими, как вешалка, плечами. Она уже видела таких опустившихся мужчин – на юге их было множество. Доверять им было нельзя, нельзя даже назвать их животными – животные и опрятнее, и милосерднее.

И все же он, хотя не мог не знать об угрозе, даже не повернул головы, а поспешно опустился на колени и протянул к огню обе ладони. Ей смутно припомнились коленопреклоненные люди перед алтарями. Неужто этот отверженный поклоняется огню – или тому, что огонь воплощает: убежищу, пище, теплу… добыче?

То, что он продолжал игнорировать ее, означало одно из двух: либо пришелец не один, а только первый из банды таких же отбросов, либо он обладает какими-то особыми средствами защиты и не нуждается в оружии.

В его протянутых руках ей померещилась какая-то странность – не слишком ли длинны и остры ногти? Тра нетерпеливо ждала, чтобы он повернул голову. Какое лицо она тогда увидит, человеческое или… иное?

Кот, усевшись спиной к очагу, накрыл хвостом передние лапы. Тра не вытерпела, и ее голос неестественно громко прозвучал в хижине:

– Кто ты?

Она не знала, что спросит, пока не задала этот вопрос.

Он наконец обернулся через плечо, показав свое лицо в три четверти оборота. Тра ожидала увидеть такую же свалявшуюся нечесаную бороду, но щеки его были по-мальчишески гладкими, хотя и обветрены дотемна. И черты лица были диковатыми. То ли разлетом бровей, то ли узким, выдающимся вперед подбородком. Похожие на свалявшийся мех волосы углом выдавались вниз и посреди лба почти сходились с бровями.

А глаза… зеленые, желтые или смешение двух цветов? Таких глаз она не видела ни у одного из жителей Гриира. А рот был слишком широк, и губы очень темные и блестящие. Над нижней губой торчали кончики зубов – как будто клыки.

Но лицо это, при всей его чуждости, не внушало отвращения, и Тра, вопреки ожиданиям, не заметила в нем тупости и низости. И голос, когда он заговорил, оказался низким, но спокойным, даже мягким.

– Я благодарю тебя, госпожа Ланлата…

Меч в ее руке дрогнул. Кто из северян мог знать ее под этим именем? Или он тоже беженец? Может, они когда-то встречались на каком-нибудь пиру? Нет, один раз увидев этого человека, она бы не забыла.

– Нет больше Ланлата, – резко ответила она. – И я спрашиваю: кто ты такой?

Он слегка повел руками – она не поняла значения этого жеста.

– Сам не знаю.

Жертва проигранного сражения? Она слыхала о людях, лишившихся памяти после ранения, – им, как новорожденным младенцам, приходилось заново учиться жить.