Обратный отсчет: Равнина - Токацин

на ткань что-то выращивают? Если не Бронны, то, может, Кьюссы?

— Кьюсских дел я не знаю, — проворчал страж. — И твои понимаю плохо. У вас всего слишком много. Всегда всё и сразу. Тут не так. Чем помочь — не знаю.

Гедимин посмотрел в пятнистое небо. «Интересно, тут есть летающие моллюски? Хотя бы дохлые?»

— На небесных существах ничего подходящего не видел? У них там климат поспокойнее, может, чего выросло?

Вепуат шумно вздохнул.

— Сходу ничего не назову. Может, на каких-то стадиях роста…

Из темноты донёсся булькающий свист — кто-то подул в сигнальную ракушку.

— Эй! Тески! Дело к ночи — мы спать-то будем? — крикнул кто-то из филков. Вепуат оглянулся на портал.

— Давай на ночлег. Всё равно среди ночи никуда не полетим. Калиг! Зверей тут не обидят?

— Прикрой их, чтоб не боялись, — отозвался страж. — Вас все видели. Кто хотел бы — давно пришёл. Пока совет в столице, будет тихо.

Вепуат облегчённо вздохнул.

…Калиг указал на многослойно застеленную лежанку. Места на ней хватало — и в длину, и в ширину.

— Спи. Всё равно твои скоро разбудят. Дождусь их — и пойду сменю Навкета. За кочевниками нужен присмотр…

Едва Гедимин закрыл глаза, снаружи протяжно загудело. Сармат вскинулся, ошалело мигая. В коридоре уже шуршала завеса.

— Спи, — сказал Калиг; посох в его руке слабо светился. — Там гора мешков под белым куполом. До утра не разбегутся. Скажу Навкету, чтоб тебя не трогал. Тут, в норах, места хватит.

40 день Мрака, месяц Земли. Равнина, Дальний Край — Сфен Земли, ИЭС «Элидген»

— М-да, отвык я от Дальнего Края, — Вепуат покосился на чёрное складчатое небо. Тонкие «трещины» в нём светились едва заметно — и на земле света было немногим больше.

Филки закидывали в «трюмы» пустые мешки. Гедимин сунулся было с дозиметром, но увидел розоватый оттенок ткани, хмыкнул и отошёл. «Посмотрим, сколько меевых пропиток выдержит тряпьё и шкуры. Местные дезактивирующие растворы — ещё хуже.»

Вепуат расстелил прямо на гравии белую шкуру и перекладывал камешки. За его спиной чернел портал. Сейчас, когда «ворота» выглядели непроницаемой стеной, Гедимину хотелось их потрогать — провалится рука или наткнётся на твёрдое?

— Через Сфены Воздуха и Жизни вышло бы быстрее, — пробормотал Вепуат, разглядывая «карту». — Но лучше не рисковать…

Кто-то из филков выглянул из «люка».

— Который час? Нам там ещё маяк ставить, — напомнил он. — А сегодня опять все чашки поисчезают? Не жирно будет местным — столько чашек бесплатно?

Вепуат мигнул.

— Местные?.. Я же рассказывал. Это подношения богам. Радоваться надо, что забрали, — проворчал он, сгребая камешки в мешок. — И правда, пора лететь. Надеюсь, Джагулы хорошо поохотились. Будет что готовить в честь Эннуру.

Гедимин открыл было рот, но тут же закрыл. «А. Конец месяца. Очередное божество. Ну, это, вроде, из нормальных… Или тоже питается чашками?»

…На «востоке» вспыхнул световой гейзер. Вепуат радостно хмыкнул и хлопнул туун-шу по панцирю.

— Вперёд!

Вдалеке уже виднелась сторожевая башня, длинные жёлтые строения на холме и буро-пятнистая громада под ним. Ещё секунда — и снизу донёсся приветственный вой.

…Тенгель покосился на груду мешков, молча отодвинул от них Дасьена и достал рамочный дозиметр. Гедимин одобрительно хмыкнул. На него не обратили внимания, да и ему было некогда — Вепуат уже поймал его за локоть и тянул к шахте. Другой рукой он держал что-то, окружённое плотным пузырём защитного поля. К пузырю с двух сторон тянулись хоботки «трилобитов».

— Не успел сказать Эгберту, — выдохнул он, когда клеть поехала вниз. — Чтоб за стекло не волновался. Камень, дерево и кость — и ничего больше. Даже глиняные нельзя. Ну, Бронны так говорят. Но я спрошу ещё у Кут’тайри. Сэта не так дёргаются из-за новшеств, у них может быть другой порядок. Тут ведь не знаешь — боги думают так или местные подумали за них…

«Опять традиции,» — Гедимин тоскливо оглянулся на туннель, ведущий в главный корпус. «Отделаюсь от традиций — проверю реакторы.»

…В шлюзовой камере столбом стоял пар — Бронны не сладили с вытяжкой, зато притащили все котлы и взгромоздили на жаровню. Гедимин дотянулся до нужных лючков — ладони жечь перестало. Связка дичи, принесённая Вепуатом, мгновенно исчезла — какие-то её куски через пару секунд уже летели в котёл. Из «оранжереи» выглянул мрачный Уттунри. На него заверещали, и он шагнул назад.

— Гедимин, ты где застрял? — в проём высунулся Вепуат. — Смотри!

На его ладони лежал зеленовато-бурый колючий шар величиной с кулак.

…Из растений, торчащих из гравия, Гедимин опознал только куджаглу — остальное успело поменять и цвет, и размер. Там, где из трубок обильно капало, а места хватало, грибы выросли с кулак; вдалеке от воды, в тесноте, — вдвое мельче. Броннов это ничуть не смущало — на собранное и сложенное в деревянную плошку они смотрели с гордостью. Там была и мелочь — сармат так и не понял, как они выбирали, что срезать, а что оставить.

— Это для Эннуру? — спросил Вепуат. Только что он сложил какие-то измочаленные останки в чашку-череп под «священным символом» Эйланнушу. Гедимин косился на них и думал о разложении органики в тёпле и сырости. «Местные надышатся — и что потом с ними делать? Видел я их медицину…»

— Да, и пусть она их примет, — пропищал командир Броннов. — Мы сами отнесём наши чаши. Скажи, чтоб на башню огней не ставили странного! Странные штуки оставь для могучего Пламени. Оно к ним благосклонно. Другие боги — нет.

Гедимин вспомнил, как стеклянные чашки и бусы всасывало в камень, и сдержанно хмыкнул. Броннам было не до него — они верещали над посадками, выбирая, что ещё можно скормить богам. Гедимин снова покосился на чашку-череп и покачал головой. «Вот это всё — без меня. На грибы посмотрел. Теперь — к реакторам.»