Тьма. Том 1 и 2 - Лео Сухов

что вы себе позволяете? Уходите! Я не хочу соседей! — потребовал Неметов. — Вокруг много пустых столов, там и сидите!..

— Но мне не нужен пустой стол, мне нужен стол занятый, — спокойно ответил седой, на правой щеке которого Василий Никонович рассмотрел хвостик тёмной кожи. — Позвольте представиться…

— Я не желаю знать, как вас зовут! — проговорил Неметов, торопливо подтягивая к себе поднос с джезвой, чтобы пересесть за соседний стол.

— Сядь, Неметов! — потребовал мужчина, заставив того на мгновение застыть. — Сядь и не испытывай моего терпения, уважаемый судья…

Седой незнакомец знал, кем работает Неметов. Знал он и имя судьи. А значит, в его недобрых намерениях не осталось никаких сомнений…

И Василий Никонович ударил мгновенно, будто всю жизнь готовился. Он даже не знал, что так умеет… В сторону седого сорвались разом три заклятия: «подчинение», «усыпление» и «кома». Неметов был уверен, что если не подействуют первые два, то хотя бы третье добьёт противника.

Но все три заклятия повисли в воздухе, наткнувшись на какую-то неизвестную Неметову защиту. А пришлый с интересом осмотрел плетения, висевшие перед его носом, и улыбнулся:

— Недурно, Василий Никонович, недурно… — а затем поднял взгляд на оторопевшего судью. — Меня зовут Иванов Иван Иванович, кстати. Несложно запомнить, правда?

— Что… Да что это за защита такая? — растерянно возмутился Неметов, весь боевой запал которого от удивления прошёл. — Как же так…

— У нее есть поэтическое название, а есть и более научное, — спокойно ответил Иванов. — Те, кто сталкивался с этой защитой в древности, прозвали её «щит окаменевшего времени». А вот позднее называли уже проще, «временно́й щит». Впрочем, это в самом деле единственное, что вас волнует?

— Откровенно говоря, вы правы, — посмурнел Неметов. — Меня волнует, что вы заставляете меня с собой общаться, что запрещено законом… Я судья!

— Да я в курсе, поверьте, — напомнил Иванов.

— Тогда я пойду… И не пытайтесь меня остановить! Иначе охрану позову!.. — Неметов достал телефон и положил палец на значок тревоги, который должен был передать судебной охране и сигнал, и местоположение. — Вам не понравится…

— Не надо решать за меня, что мне понравится, а что нет, — улыбнулся Иванов. — А вы — сядьте обратно и слушайте.

— Не буду… — упрямо отозвался Неметов, продолжая выбираться из-за стола.

Иванов вздохнул и бросил в сторону какое-то плетение. Судя по возникшему вокруг стола куполу, прикрыл их разговор от любопытных, но Василий Никонович в подобных заклятиях плохо разбирался. А когда мужчина снова перевёл взгляд на судью, Неметов мог разве что поразиться перемене, что произошла с лицом седого. Ещё секунду назад это был спокойный и воспитанный человек, и вот — напротив уже сидел жёсткий, даже жестокий и очень опасный тип.

— Слово и дело государево! Сел обратно, гнида! Живо! — потребовал Иванов у замершего Василия Никоновича. — Не заставляй меня вставать и сажать тебя…

Он чему-то усмехнулся, а потом закончил недавней фразой самого судьи:

— Иначе я всё-таки встану… Тебе не понравится. И охране твоей тоже. Ну!..

На столе зазвенела пластина ярлыка, заставив Неметова внутренне содрогнуться. Если до её появления он ещё мог надеяться, что всё это чья-то дурная шутка, то сейчас, когда ярлык звонко подпрыгивал по доскам стола — надежды не осталось.

За одним столом с Неметовым сидел царский опричник, и всё желание Василия Никоновича сопротивляться вмиг куда-то испарилось.

Он очень медленно сел обратно и, долив себе кофий из джезвы, откинулся на спинку стула. А может, оно всё и к лучшему? Ну сколько можно было страдать с этим грузом на совести?

— Итак, Неметов Василий Никонович, — проговорил Иванов, сунув руку за отворот пиджака, и, выудив оттуда сложенную вдвое папку, кинул её на стол. — Речь идёт, конечно, не о вас… Вы же честный поданный Его царского Величества. Честный судья. Очень сознательный двусердый гражданин Руси.

Неметов покосился на папку и вздохнул. Дело он узнал сразу: довелось и в руках подержать, и рассмотреть хорошенько.

— Есть, конечно, несколько странных приговоров в вашем послужном списке… — Иванов усмехнулся. — Но всякое бывает. В конце концов, те осуждённые и впрямь были не самыми законопослушными людьми. Гораздо менее законопослушными, чем ваш старший сын. Да, Василий Никонович?

— К чему это представление, Иван Иванович? — устало спросил Неметов. — Оставьте ваши игры, говорите уже, как есть…

— Вся наша жизнь — игры. И они, бывает, иногда приводят к смерти. К сожалению, такое случается. Послужив с моё, начинаешь легче относиться к этому вопросу, — Иванов улыбнулся. — Знаете, сколько людей на дорогах Руси сбивают ежедневно, Василий Никонович?

— Никогда не интересовался этим вопросом… — ответил судья.

— В день водители совершают пятьдесят восемь наездов на пешеходов, Василий Никонович. Треть из этих наездов — с летальным исходом, — Иванов расправил папку с делом.

— Я слышал, что не больше четверти, — отозвался Неметов ровным, но безжизненным голосом.

Эмоций у судьи не было: перегорел. Честно говоря, ему было уже плевать на свою судьбу. И даже на то, получится ли утащить с собой на каторгу Бродова. Ему хотелось только одного. Чтобы всё это побыстрее закончилось.

— Так и в государственные списки попадают не все случаи, — улыбнулся Иванов. — Некоторые дорожные происшествия не попадают… Понимаете, Василий Никонович, человек ведь умер, и ему теперь не помочь. А водитель, даже если виноват в произошедшем, может статься, принесёт обществу больше пользы, если останется на свободе. Так ведь?

— Возможно…

— Вот взять, к примеру, молодого человека из этого дела, — Иванов постучал пальцем по папке. — Сам по себе, он неплохой… Молодой, глупый, конечно, ветер в голове… Но талант есть! Упустили немного в его воспитании, но ведь если поучить юношу уму-разуму, то ещё и толк из него выйдет. Верно ведь?

— Как скажете… — устало проговорил Неметов, потому что понял: сейчас его снова попытаются взять в оборот.

— Я скажу так: в Хвалынском Воинском Училище есть место на нынешний год обучения. Этому молодому человеку, Неметову Александру Васильевичу, конечно, придётся начать с обычного воина, не с десятника даже… Но голова у него на плечах имеется, да и таланты есть, а строгость обучения поможет стать достойным подданным Русского царства. Так ведь?

— Предположим… — кивнул Неметов.

— И, к слову, в Судебном