Размышления перед казнью - Вильгельм Кейтель

Руденко: Вы точно это припоминаете и утверждаете?

Кейтель: Я не знаю, как точнее сказать, я не вспоминаю о каком-то определенном приказе главного командования вооруженных сил, которое издало бы соответствующие распоряжения о плане, названном просто «Барбаросса». Правда, в сентябре было издано указание, в котором говорилось о транспорте и железных дорогах и тому подобных вещах. Подписал ли я такое указание — я сейчас не помню. Тогда действительно было издано такое подготовительное указание, которое ставило своей целью улучшение средств сообщения между Западом и Востоком.

Руденко: Впервые вы узнали о замыслах Гитлера о нападении на Советский Союз летом 1940 г.?

Кейтель: Нет. Записанный в дневнике Йодля разговор относится к лету 1940 г. Вы, очевидно, имеете сейчас в виду тот разговор, который записан в дневнике Йодля, но я не присутствовал на этой, очевидно, очень краткой и беглой беседе. Размышления, которые у меня были в то время, подтверждают то обстоятельство, что я не слышал этого разговора, потому что я в то время постоянно находился в разъездах, летал на самолете и не присутствовал на совещании, где обсуждалось военное положение.

Руденко: А когда у вас происходила беседа с Риббентропом?

Кейтель: Это было, очевидно, в последние дни августа или в начале сентября. Точной даты я, однако, сообщить не могу. Я восстанавливаю этот период в моей памяти, исходя из того, что приблизительно 10 августа я вновь прибыл в Берхтесгаден и в последующее время составил тот меморандум, о котором я говорил.

Руденко: Итак, вы утверждаете, что впервые о замыслах Пилера напасть на Советский Союз вы узнали из беседы с Риббентропом?

Кейтель: Нет. Дело в том, что после того как я 14 дней отсутствовал в Берхтесгадене, находясь частично в отпуске, частично при исполнении служебных обязанностей в Берлине, я возвратился в главную ставку и затем в один из следующих за моим прибытием дней, приблизительно в середине августа, услышал впервые об этих планах Гитлера. После этого мной был составлен меморандум.

Руденко: Таким образом, правильно я вам ставлю вопрос, что вы летом 1940 г. узнали о замыслах Пилера?

Кейтель:

Руденко: Я хотел бы напомнить вам показания свидетеля Паулюса, которые он дал здесь, перед Трибуналом, 11 февраля сего года. Паулюс, как вы припоминаете, сообщил Трибуналу, что при поступлении на службу в ОКХ 3 сентября 1940 г. он, среди прочих планировок, застал там еще незаконченный предварительный оперативный план нападения на Советский Союз, известный под названием «Барбаросса». Вы припоминаете это свидетельство Паулюса?

Кейтель: Я помню лишь то, что он сказал, что там имелся план проведения маневров; что, когда он был переведен на должность в ОКХ в генеральный штаб, то обнаружил там соответствующий документ. Этот документ мне неизвестен и не мог быть известен, так как документы и материалы генерального штаба никогда не находились в моем распоряжении, и я никогда не видел их.

Руденко: Стало быть, я хочу установить одно обстоятельство: вы отрицаете, что в сентябре 1940 г. в ОКХ уже велись разработки в связи с вариантом «Барбаросса»?

Кейтель: Если имеется свидетельство генерал-фельдмаршала Паулюса, то я не могу сказать, что оно неправильно, потому что я не моху знать, было ли это так в действительности. Я не могу этого ни оспаривать, ни утверждать.

Руденко: Вы заявили Трибуналу, что вы были противником войны с Советским Союзом.

Кейтель: Да.

Руденко: Вы заявили, что вы специально входили с предложением к Гитлеру, чтобы он изменил свои замыслы в отношении Советского Союза?

Кейтель: Да, не только изменить этот план, но и вообще отказаться от этого плана и не вести войны против Советского Союза. В этом заключался смысл моего меморандума.

Руденко: Сейчас я хочу спросить вас об известном вам, очевидно, совещании, которое произошло через три недели после нападения Германии на Советский Союз, — о совещании 16 июля 1941 г. Вы припоминаете это совещание, которое было посвящено вопросу о задачах войны против Советского Союза?

Кейтель: Нет, я сейчас не помню.

Руденко: Я не намерен вам сейчас предъявлять этот документ. Если вспоминаете, я его предъявлял подсудимому Герингу, когда речь шла о расчленении Советского Союза, вспоминаете?

Кейтель: Да, этот документ я знаю. Я уже здесь, во время моего допроса, охарактеризовал этот документ как запись рейхсляйтера Бормана64®.

Руденко: Правильно.

Кейтель: Я тогда также показал, что меня пригласили участвовать лишь во второй половине совещания; я не присутствовал на первой половине совещания. Я также показал, что этот документ является не протоколом, а свободной продиктованной записью слов рейхсляйтера Бормана.

Руденко: Но вы припоминаете, что уже тоща, 16 июля, ставился вопрос о присоединении к Германии Крыма, Прибалтики, Волжских районов, Украины, Белоруссии и других территорий?

Кейтель: Нет, мне кажется, что об этом говорилось на первой половине совещания. Я помню о той части совещания, когда обсуждался вопрос о кадрах, об определенных лицах, которые должны были быть назначены. Эго я припоминаю. Эху запись я увидел только здесь, раньше я не знал о ней; на первой половине этого совещания я не присутствовал.

Руденко: Тогда позвольте спросить вас иначе. Какие конечные цели ставил Гитлер и его окружение в войне против Советского Союза?

Кейтель: Я считал, основываясь на тех заявлениях, которые мне сделал Гитлер, что более глубокие причины этой войны заключались в том, что он был убежден, что в течение ближайших лет между великой славянской коммунистической империей и великой германской империей национал-социализма так или иначе вспыхнет война, и если столкновение между этими двумя народами неизбежно, то гораздо лучше, чтобы оно произошло сейчас, а не позже. Вот как я могу приблизительно все это сформулировать.

Руденко: И вы утверждаете под присягой, что вам было неизвестно о гитлеровских планах захватить территории Советского Союза и колонизировать их?

Кейтель: Нет, в такой форме это не говорилось. Я, конечно, сознавал, что предполагалось сделать прибалтийские провинции зависимыми от Германии, установить между Украиной и Германией тесные экономические отношения в области снабжения продуктами питания, но мне не были известны конкретные объекты, которые должны были

м Данный документ известен под названием «Меморандум Бормана». Русский текст его см. в кн. «Откровения и признания». С. 247—251. — Прим. пер.

быть завоеваны, и если вопросы эти когда-нибудь и затрагивались, то я к ним не относился серьезно.

Руденко: Известно ли вам, что на этом совещании 16 июля Гитлер заявил о необходимости стереть с лица земли Ленинград?