Попаданец для драконши - Алиса Рудницкая

но и чувствую себя девчонкой. Столько эмоций, постоянно хочется улыбаться. И это посреди сезона дождей, в самое мерзкое время года, которое я люто ненавижу.

— Это… ты к чему? — заинтриговался я. — У вас с Элли что, роман?…

— Все, пошли, пока я не передумала, — оборвала меня Ласла, хитро на меня покосившись. — Еще хоть один вопрос — и не видать тебе покоев Кайда как собственных ушей, милый брат. Встретимся в воде.

— Встретимся в воде, — я откинул голову и, прочитав мысленно свое маленькое заклинание, отключился.

Проснулся я, как и всегда, на полу башни Ласлы. Сестра тоже была тут. Совсем недавно она снесла стену своей темницы, и теперь я видел ее — величественную великаншу — восседающей на троне. Она была все так же бледна, на ней красовалось черное, готическое платье со стоячим воротником, которое очень подчеркивало этот ее облик аля «королева тьмы». Только пестрые бусы, опоясывающие много раз шею, сбивали с толку.

И эта феерическая женщина поманила меня пальцем.

Я подошел, и сестра одним легким движением усадила меня себе на плечо. Потом Ласла нашарила одну из бусин на своей шее, тяжело вздохнула и мы переместились. Казалось, что я просто моргнул, и когда открыл глаза — все вокруг уже было иным.

В покоях Кайда царил полумрак. Альков представлял собой небольшой участок устланной щебнем земли, на котором примостились лавочка и фонарь. Падал и таял, не долетая до земли, то ли пух, то ли снег. Милое, в общем, место.

— Интересно, где здесь эта дверь, о которой говорил Эрик? — спросил я у Ласлы. — Тут ведь даже стен нет.

— Еще бы, — сообщила королева. — Раньше стены все же были и сюда вело две двери, но Эрик снес их и выкупил все существующий бусины, чтобы альков Кайда принадлежал только ему. Но одна дверь здесь все же есть.

— И где же она? — удивился я.

Ласла ссадила меня на пол, подошла к лавочке и ногой отодвинула в сторону щебень. Я удивленно хмыкнул.

В земле имелся канализационный люк! Таких люков я в жизни не видел — он был узорным, украшенным бирюзой. На нем неизвестный изобразил зайца в прыжке в окружении Вадгардских созвездий. И я мог поклясться, что видел этот люк раньше! Значит, нашли?

— Частенько Эрик грозился создать там свой альков, но, видно, решил уступить его Гансу, — сказала Ласла. — Честно сказать, мне интересно, что мог сотворить сын. Попробуй открыть, может у тебя получится. Хотя вряд ли конечно. Твое водное тело хоть и похоже на его, но вы все же очень разные.

— Но как? — удивился я. — Здесь же нет никакой ручки.

— Просто приложи руки, — пожала плечами Ласла. — Раньше он открывался так.

Я приложил руки к узорчатому люку, но ничего не произошло. Сестра тяжело вздохнул.

— Да уж, кажется Ганс накрепко его закрыл от любого постороннего.

— Жаль. Этот альков мог бы быть нам очень полезен!

— И не говори, — согласилась Ласла. — Будь Лука магом, она бы за такое продала и душу. Альков, раскрывающий все секреты… но без тела создавшего его мага никто туда не войдет.

— Кстати об этом, — хмыкнул я. — А разве можно отдать свое водное тело? И зачем оно нужно было Эрику.

— Не забывай, что Эрик — энох, исключение из всех правил, — сказала Ласла и снова засыпала щебнем люк. — Говорят, когда-то старые маги умели меняться водными телами а порой даже передавали их тем, у кого не имелось своих. Это искусство давно утеряно, но… вдруг энохи и такое могут? Кто их знает. Я бы решила, что Эрик отдал тело Ганса тебе, облик-то у вас похожий. Но дверь не открывается, а значит это не так.

— Ясно, — вздохнул я и посмотрел еще раз на то место, где блестела бирюза под щебнем. — Что ж, пойдем. Пожалуй составлю тебе компанию в этой поездке. Похороны я уже видел, теперь надо бы и на свадьбу посмотреть. Надо же знать, к чему готовиться!

— Решил жениться? — удивилась Ласла. — Не рано ли?

— Нет, я еще не скоро решусь, — улыбнулся ей я. — Но когда-нибудь — обязательно. И буду первым принцем-придурком, который женился на собственной рыцарше. По крайней мере если она сама согласиться.

77. Свадьба

— …мы с тобой на пару пришпорили коней и в погоню за этим рогатым. А он раз — и в ущелье. Я, значит, потираю руки, понимая, что олень у нас в кармане, спрыгиваю на землю, снимаю оружие с пояса. Ты мне — не ходи, он тебя пешего на рога поднимет. Я — подожди, малец, сейчас ты увидишь, как охотятся на оленей настоящие мужики. Выхожу к загнанной в угол зверюге, Олень смотрит на меня злыми, налитыми кровью глазами Понимает, что теперь либо он, либо я. А громада такая лохматая — с рогами в два твоих роста будет! Ну я встаю поперек ущелья, а оно узкое. Олень выставляет рога, роет копытом землю а потом как сорвется с места! И летит, слышь-ка, прямо на меня!

— Ого, и как же вы его остановили? — я слушаю с открытым ртом, чувствуя себя маленьким ребенком.

Южный граф — настоящий великан, медведь! Он один занимает диванчик, на котором таких как я могло бы трое уместиться. И рядом с этой громадой, разодетой в свадебное одеяние — нечто наподобие пальто, расшитого мехом самолично убитых на охоте животных — сидит тоненькая как молодое деревце девушка в красном платье с юбкой, напоминающей бутон тюльпана. На фоне графа она просто напросто крошечная, в ней — максимум полтора метра ростом. Почему-то при взгляде на молодожонов мне представляется огромный волкодав и изящная пуделиха. Наверное это от того, что светлые волосы невесты облегают голову подобно шапке одуванчика.

— Ха, да запросто, — веселится от моей заинтересованности граф. — Олень просто не знал, что в руках я держу не какую-нибудь ерунду, а раскладное копье! Я снимаю заглушку, пружина — щелк, и у меня в руках уже металлическая двухметровая пика с острым наконечником. И она-то гораздо длиннее выставленных мне навстречу рогов. Олень насадился на эту пику как миленький, от горла и до задницы — хоть прям сразу над огнем вешай и жарь. Но весли он нехило — у меня аж пятки в песок зарылись. А ты, испуганное чудовище, соскочил с лошади и ко мне — вы целы? Да конечно цел, е-мое!

Я фыркнул от смеха.

— Жаль, я этого не помню, — покачал я головой. — Наверняка было весело!

Граф улыбнулся широко и радушно. Он травил