Голубиная книга анархиста - Олег Ермаков

— Почему? — эхом откликнулся Вася.

— Да я как раз прочел книжку «Дервиш и мумия царицы Хатшепсут». Не приходилось читать?

Вася отрицательно покачал головой.

— Автор Тимур Зульфикаров. Кто-то мне порекомендовал. Да, один парень, что баловался восточными делами, травку курил… Ну в общем неплохо. Иногда казалось, что автор под кайфом и писал. Но это, конечно, скорее всего прием такой. А после сна мне еще стало любопытно: неужели сама царица мне, грешному, и приснилась? Я нырнул в интернет. И разузнал кое-что о настоящей царице Хатшепсут. Это была энергичная женщина-фараон. Однажды она отправила экспедицию в страну Пунт. Экспедицией руководил вельможа, и длилась она три года. Египтян встречали царь Пунта — бородатый, стройный, и его жена верхом на осле, так она была грузна, жир на ногах и руках показан волнами. Я видел картинку. Ученые предположили, что она страдала слоновой болезнью. Египтяне набрали черного дерева, малахита, золота, слоновой кости, обезьян, жирафов и благовония. И отправились назад. В Фивах их с почестями встречала сама Хатшепсут. Эта Хатшепсут была незаурядной женщиной и правила в пятнадцатом веке до нашей эры более двадцати лет, будучи вначале женой родного брата, много строила, восстанавливала после нашествия врагов и даже руководила одним военным походом — в Нубию. Так я узнал, кто мне приснился. Не Хатшепсут, а та царица Пунта, скорее всего… Но вот что было дальше. — Аэромонах нагнулся, подобрал веточку и бросил ее в костер. — А ночью перед поездкой на встречу ради долга, о которой я веду рассказ, мне она снова приснилась — уже несомненно она, прекрасно гибкая, черноволосая, с лучистыми такими вот миндалевидными глазами. И снова в том же музее. Мы собирались заняться любовью… да, прямо там, среди черепков и ваз… прости Господи. И буквально в то же утро, раненько, я снова засел за компьютер и опять начал рыть инфу про эту царицу. И узнал кое-что новенькое. Мумия царицы считалась пропавшей. Как вдруг обратили внимание на мумию в Египетском музее Каира, лежавшую на третьем этаже. Раньше думали, что она принадлежит кормилице царицы. Была еще и мумия неизвестной царицы, на которую тоже думали, что она может принадлежать Хатшепсут. И тогда провели анализ ДНК бабушки Хатшепсут и самой царицы и установили неопровержимо, что кормилица и есть Хатшепсут. Раньше высказывалось мнение о насильственной смерти царицы: мол, пасынок, Тутмос Третий мог отомстить ей за отстранение от престола. Но теперь уже установили, что скорее всего царица умерла от болезней, у нее были диабет, рак печени, опухоль кости. И была она тучной женщиной!.. Ум за разум от этих снов и подробностей заходит. Кто же мне снился в первый раз, да и во второй? И кого я вижу прямо сейчас? Ведь неспроста же я вижу эти миндалевидные глаза? — Аэромонах усмехнулся сумрачно. — А надо сказать, что я был, как, похоже, и ты, человеком несуеверным. И вся эта волна поклонений мощам вызывала у меня, ну, скажем, брезгливость. Все эти крестные хождения, удары лбом слишком напоминали повальное сумасшествие. Еще и глотание якобы плоти — хлебушка да питие кровушки — вина…

Вася согласно закивал, лыбясь.

— Ну а здесь меня так разобрало, что я тут же решил выйти за этой среднеазиатской парой, как только они начали пробираться в толпе на Павелецкой. Зачем? Сам толком не знаю. Наверное, посмотреть, какова же фигура у этой новоявленной Хатшепсут. А может, ее и зовут так же?.. Если она толста… то… то… и не знаю даже… Это же тогда что-то невообразимое?

Вася кивнул, потирая нос в веснушках.

— В общем, это было какое-то наитие. И я вырвался следом за ними из толпы, намереваясь сесть в следующий поезд и ехать дальше на встречу…

— И что? — уже нетерпеливо спросил Вася. — Какая у нее была фигура?

Аэромонах устало опустил плечи и сгорбился.

— Что? — снова спросил Вася.

— Я так и не успел толком разглядеть. Через минуту в туннеле прогремел взрыв. Между Павелецкой и Автозаводской.

Вася вскинулся.

— Взрыв?

Аэромонах кивнул.

Вася не знал, что сказать. Аэромонах тоже молчал. Зато душераздирающе кричали чайки над рекой, пикировали, хватали что-то с воды, может и рыбешек.

— Что ты думаешь об этом? — наконец спросил аэромонах.

Вася, сдвинув брови, упорно смотрел на него.

— Мм? — снова произнес аэромонах.

— Это… это Семьдесят Второй! — внезапно выпалил Вася.

— То есть? — переспросил аэромонах.

— Семьдесят второй уровень, — сказал Вася. — То есть семьдесят второе воображение… не знаю. Об этом вообще лучше спросить у Вальчонка. — Он обернулся к ней. — Вальчонок, давай рассказывай, что это такое. Семьдесят Второе?

Валя растягивала губы в улыбке.

— Да не знаю я…

— Ну как? Ты же сама говорила: мол, Семьдесят Второй, Семьдесят Второй, — напомнил Вася.

— Ну-у… говорила. А чиво?

— Объясни нам уже.

Валя глубоко вздохнула, глядя на чаек.

— Ну-у-у… — протянула она, хватая локон, накручивая его на указательный палец. — Да.

— И что это?

— Это? Ох… Семьдесят Два?.. Это… это столько ступенек.

— Ступенек?

— Ну да. Так толковал Ёська.

— Ёська? Какой еще?..

— Ёська. Мы его звали Ёжиком, Ёжкой. Чернявенький, носатенький. Курносенький. Все шмыгал. Прибился одно время к нам. Как никто умел просить. Заводил какие-то тары-бары. В глаза так заглядывал. Проникал. А глаза у него были светлые, зеленоватые, хоть и жид. Кудрявенький. И ему большие деньги давали, никогда — металлические. Токо бумажки. Пятьдесят, сто, раз прямо пятитысячную. Мы прям дурели. А он лишь грустно так улыбался. Прозрачный такой был.

— Поистине чудно! — выдохнул Аки Икар-Иона. — Милостыню иудей просил?

— Хто?.. ну ага, жидовин. Но он не с нами жил, а откуда-то приходил, где-то у него каморка на теплотрассе имелася. Мюсляй подсылал нас за ним следить, но Ёжка — шмыг — и нету. Но так-то он половину денег Мюсляю отдавал.

— Это что за мытарь? — поинтересовался аэромонах.

— Мюсляй — крестный отец русских нищебродов, — сказал Вася. — И что?

— И все. Потом он так же пропал, как и появился. Был слух, что его видели в Москве на вокзалах, на папертях… Мартыновна говорила, что он вообще не нищий, а следователь.

— Какой следователь?

— Ну такой, для книжки.

— Исследователь?

— Аха, следователь.

Валя вздохнула.

— Мюсляй очень сердился. И поехал за ним.

— Да?.. Отыскал?

— Говорил, что да. Нашел и прибил.

— Как?.. В смысле? Убил?

— Не-а, дал по шеям. И повел на вокзал. Но тут их полиция остановила. Забрали, а потом Ёжку выпустили, а Мюсляя еще держали и позже вывели и дали пендаля. И все.