Пепел и сталь - Брендон Сандерсон

Она подала ему знак, осторожно взмахнув рукой, и Эленд, извинившись, встал. Вин отступила назад в каменный коридор.

— Эленд! — заговорила она, когда тот вышел к ней. — Вы ужинаете с отцом!

Лорд Эленд кивнул.

— Да, бал превратился в важное событие, Валетт, и отец вполне справедливо потребовал, чтобы сегодня я выполнял все требования протокола.

— Но когда мы сможем поговорить?

Эленд ответил не сразу.

— Я… не уверен, что мы вообще сможем, — сказал он наконец.

Вин нахмурилась. Эленд, казалось, что-то скрывал. Вдобавок вместо обычной слегка поношенной и помятой одежды на нем был безупречный костюм, и даже волосы — аккуратно причесаны.

— Эленд? — вопросительно произнесла Вин, делая шаг вперед. Он предостерегающе вскинул руку.

— Все сильно изменилось, Валетт.

«Нет, — подумала она. — Это не может измениться, не так скоро!»

— Все? — переспросила она. — Что именно, Эленд?

— Я — наследник Дома Венчер, — сказал он. — Времена наступают опасные. Дом Хастинг сегодня днем потерял целый караван судов, и это только начало. Через месяц Дома примутся открыто воевать друг с другом. И я не могу не обращать на это внимания, Валетт. Не могу больше забывать об ответственности перед семьей.

— Это замечательно, — кивнула Вин. — Но это не значит…

— Валетт, — перебил ее Эленд, — на вас тоже лежит ответственность. И очень большая. Я не стану лгать и говорить, что вы меня никогда не интересовали, — интересовали, и теперь интересуете. Но я с самого начала знал — как знали и вы, — что все это может быть только мимолетным флиртом. А правда нынче в том, что моя семья нуждается во мне — и она для меня гораздо важнее вас.

Вин побледнела.

— Но…

Он повернулся, чтобы возвратиться на балкон.

— Эленд, — тихо сказала Вин, — пожалуйста, не отворачивайтесь от меня.

Он остановился и оглянулся.

— Я знаю правду, Валетт. Я знаю, что вы лгали мне о том, кто вы есть. Меня это ничуть не беспокоит, правда, я даже не сержусь и не разочарован. Честно говоря, я ожидал этого. Вы просто… играли роль. Как и все мы. — Он немного помолчал и, покачав головой, отвернулся. — Как и я.

— Эленд? — прошептала Вин, протягивая к нему руку.

— Не заставляйте меня публично ставить вас в неловкое положение, Валетт.

Вин застыла на месте, онемев. И тут же разозлилась на саму себя — разозлилась и… испугалась.

— Не уходи, — прошептала она. — Не оставляй меня.

— Прости, — ответил Эленд. — Меня ждут друзья. Это было… прелестно.

И он ушел.

Вин осталась одна в темном коридоре. Ее била легкая дрожь. Наконец она, едва волоча ноги, вернулась на общий балкон. С него она видела, как Эленд сел на свое место рядом с родными. Вин побрела в сторону лестницы.

«Он не может так со мной поступить. Только не Эленд. Только не теперь».

Однако в ее голове вдруг зазвучал голос, который она почти забыла.

«Ну конечно, он оставил тебя, — сказал Рин. — Разумеется, он бросил тебя. Все будут тебя предавать, Вин. Забыла мои уроки?»

«Нет! — в отчаянии думала Вин. — Это всего лишь политика. Когда опасность минует, я сумею вернуть Эленда».

«Он никогда не вернется, — прошептал Рин. — Никогда».

Голос звучал так отчетливо, как будто брат стоял рядом.

Вин прислонилась к перилам балкона, набираясь сил от тлевшего внутри свинца. Нет, она никому не позволит уничтожить себя. Даже жизнь на улице не смогла ее сломать. Уж конечно, Вин не допустит, чтобы ее сломал самоуверенный вельможа. Нужно просто постоянно напоминать себе об этом.

Но почему же ей так больно? Почему это хуже, чем вечный голод, чем побои Камона?..

— А, Валетт Ренокс! — послышался голос.

— Леди Клисс… — с трудом произнесла Вин. — Я… мне не по себе, не хочется разговаривать.

— Ах, — воскликнула леди Клисс, — значит, Эленд Венчер наконец-то отверг вас? Не беспокойтесь, дитя. Он скоро получит по заслугам.

Вин обернулась, нахмурившись. Голос леди Клисс звучал как-то странно. Клисс вообще была не похожа на себя. Держалась слишком уж уравновешенно.

— Вас не затруднит передать дяде кое-что от меня? — небрежно бросила леди Клисс. — Скажите, что человек вроде него, не имеющий союзников, рискует столкнуться в ближайшие месяцы с немалыми трудностями. И если ему нужен надежный источник сведений, он всегда может послать за мной. Я знаю много интересного.

— Вы — осведомитель? — воскликнула Вин, на мгновение забыв о душевной боли. — Но вы…

— Глупая болтушка? — насмешливо спросила леди. — Да, я такая. Просто удивительно, сколько можно узнать, если тебя считают придворной сплетницей. Люди приходят ко мне, когда хотят запустить откровенно ложный слух — вроде того, что вы сказали мне о Доме Хастинг на прошлой неделе. Зачем вам было нужно, чтобы я разнесла такую странную весть? Может, Дом Ренокс решил подзаработать, продавая оружие во время войны Домов? Или… именно Ренокс стоит за недавним нападением на баржи Хастинга?

Клисс прищурилась.

— Скажите дядюшке, что я готова помалкивать о том, что мне известно, — за небольшую плату.

— Так вы дурачили меня все это время… — ошеломленно произнесла Вин.

— Конечно, дорогая, — подтвердила леди Клисс, похлопывая Вин по руке. — Такова придворная жизнь. Вы понемногу всему научитесь… если сумеете тут удержаться, разумеется. Ну а теперь будьте умницей и отвезите дяде мою записку.

Леди Клисс повернулась, чтобы уйти, и ее безвкусное платье вдруг показалось Вин королевской мантией.

— Подождите! — окликнула она Клисс. — А что вы говорили об Эленде? Что он получит по заслугам?

— А? — Леди Клисс остановилась, снова поворачиваясь к Вин. — Ну да, говорила. Вы ведь интересовались планами леди Шэн?

«Шэн? И что она задумала?»

Вин охватили дурные предчувствия.

— Но это, милая, по-настоящему дорогая тайна. Я могу вам рассказать… но что я получу взамен? Женщина из незначительного Дома, вроде меня, должна как-то добывать средства к существованию…

Вин быстро сняла с шеи сапфировое ожерелье — единственную драгоценность, что была на ней.

— Вот. Возьмите это.

Леди Клисс с задумчивым видом приняла ожерелье.

— Да, чудесная вещица.

— Так что же вам известно? — резко бросила Вин.

— Боюсь, что молодой Эленд будет первым в семье Венчеров, кто погибнет во время войны, — сказала леди Клисс, пряча ожерелье. — Жаль, конечно, он кажется очень милым юношей. Слишком милым, возможно.