Ледяная трилогия - Владимир Сорокин

Видно было, что Ольга понравилась ему. Она же, обмякнув, смотрела на заиндевевшие собачьи соски, в то время как Бьорн натягивал перчатки на ее безвольные руки.

– Знаешь, как мы зовем друг друга? – усмехался крепыш.

– Нет, – пробормотала Ольга.

– Друзья дохлых сук.

Великая ночь наступила.

Земля заснула. Мясные машины обездвижились до рассвета. Они спят и видят свои мясные сны. Но не спит Братство Света. Долго ждало Братство эту ночь. Долго шло к этому часу – целый век земной. Братья и сестры Света шли к этому. Приближали Великий Час. Боролись и мучились. Гибли и возрождались. Страдали и превозмогали. Добивались и преодолевали. Вырывали у мясного мира братьев и сестер. Защищали и лелеяли новообретенных.

Железные птицы взлетают в ночной воздух. Они служат Братству. Они поднимают Храм и Горн в ночной воздух. На главной железной машине поднимаются в воздух Храм и Горн. Эта машина поможет им. Она создана ради этой ночи. Ее создавали только для этой ночи. Для первого и последнего полета. Чтобы она помогла Храм и Горн. Все выше поднимается летающая машина. Все дальше от нее Земля. Все дальше видно с летающей машины. Другие летающие машины летят рядом, охраняют.

Храм и Горн сидят, обнявшись, в стеклянной сфере. Нагие тела их. Глаза закрыты. Груди их вместе. Руки сцеплены. Сердца готовы.

Стеклянная сфера летит над спящей Землей.

Храм и Горн в силе. Они могут.

Братство тоже готово. По всей Земле собраны Круги Света. Большие и малые. В разных странах. Неподвижно замерли тысячи братьев и сестер. Закрыты глаза их. Готовы сердца. Они ждут.

Храм и Горн парят над миром.

Ночь помогает им. Ибо ночью, только ночью неподвижны все мясные машины. Все они на своих местах. Всех их видно.

Земля лежит на ладонях Храм и Горн. Они держат ее, как яблоко. Они готовы.

Летающая машина поднялась совсем высоко. Это – предел ее. Настало мгновение Начала.

Сердца Храм и Горн осторожно просияли.

И сразу ответно просияли Круги Света на Земле, внизу. Дают они силу Храм и Горн. Подставляют опору. Хранят и держат.

Сильнее сияют сердца Храм и Горн. Набирают мощь Света. Готовятся. Парит железная машина над миром мясных машин. Механизмы ее готовы сослужить Братству последнюю службу. Они наготове. Они зависят от Храм и Горн. Ждет команды железная голова летающей машины. Чтобы запомнить тех, кого увидят Храм и Горн. Чтобы помочь найти. Братья контролируют сложные механизмы летающей машины. Братья замерли.

Замерло Братство Света Изначального.

Все теперь в сердцах Храм и Горн.

Все зависит от них.

Все лежит на них.

Секунда.

Другая…

Третья…

ВСПЫХНУЛИ СЕРДЦА!

Свершилось!

Храм и Горн увидели.

Сердца их видят ВСЕХ.

Всех 23 000. Вместе с Храм и Горн 23 000 братьев и сестер на планете Земля.

Всех братьев и сестер, всех до единого видят Храм и Горн. Тех, что на Земле, – 22 437. Тех, кто сейчас в воздухе, – 563.

Сияют сердца Храм и Горн. Дрожат их тела в стеклянной сфере. Трудно телам выдерживать мощь Света. Разорвет тела мясные на 23 000 кусков, распадутся они от Мощи Изначальной. Не выдержат Силы Света Неземного. Но ответно сияют Круги Света на Земле. Братья и сестры стоят. Сдерживают щитом. Помогают опорой. Подставляются.

Ожили сложные механизмы летающей машины. Заработала ее железная голова. Получает она команды от Храм и Горн. Исходят они от тел обнявшихся Храм и Горн. Текут в голову летающей машины. Видит машина вместе с Храм и Горн. Но не сердечным видением, а своим, железным. Видит всех, кого видят Храм и Горн. Определяет место, запоминает, узнает через машины Земли имена спящих братьев. Текут новые имена в голову железной машины. Стекаются мерцающими вспышками. Собираются в порядок. Передаются в сотни других железных машин, служащих Братству. Запоминают машины новые имена, узнают новые адреса, находят земные пути к обретенным братья и сестрам.

Летит железная машина по ночному небу, догоняет ночь. Летит на запад. В ночи надо ей облететь всю Землю, за ночью успеть. Пока спят все братья и сестры. Пока неподвижны. Пока видны. Пока спят миллионы мясных машин. Пока обездвижены миллионы железных машин. Пока можно различать.

Сияют два сердца наверху, сияют тысячи сердец внизу.

Видят Храм и Горн.

Видят ВСЕХ.

И узнают каждого.

Работает голова летающей машины. Запоминает. На запад летит машина. Страны мясных машин проплывают под ней. И вспыхивают огненными точками сердца спящих братьев и сестер. Те, кто остался в яростном и беспощадном мире Земли. Чьи сердца спят. Кого предстоит еще спасти, вырвать из мяса земной жизни. Возвратить в мир Вечного Света. Обрести для Великого Преображения. Для Великой Победы. Для Великого Возвращения к Свету Изначальному.

Летит железная машина по ночному небу. Облетает Землю с востока на запад. Спешит за ночью. Несет по небу стеклянную сферу. Спит Земля мясных машин. И не ведает, что ждет ее.

Тысяча сто восьмой ремешок, вырезанный напарницей Ольги из собачьей шкуры грубыми коваными ножницами, скользнул по металлическому столу. Ольга поймала его, прижала левой рукой к ребристому выступу, а правой, сжимающей кованый нож, стала счищать с кожи черную слипшуюся шерсть. Напарница, голубоглазая, широкоплечая норвежка Кристина, покосилась на стенные часы:

– Уже без пяти.

Ольге не хотелось смотреть на часы: за неделю работы в «собачьем цехе» она потеряла чувство времени. Время в ее голове то растягивалось и ползло, как улитка, по каменным перилам маминого дома в Ньюарке, то мчалось, как электричка, из Ньюарка в Нью-Йорк, где Ольга сперва отучилась четыре года на экономическом факультете в NYU , потом там же закончила бизнес-школу, потом поселилась в Нохо, в маленьком лофте рядом с этим же университетом, уютном лофте с двумя окнами, южным и северным, лофте на шестом этаже, лофте, где были книги, статуэтки, безделушки, арабские и еврейские картинки папы, фонотека мамы, большой плюшевый тигр, с которым она спала, и попугай Фима, говорящий слово «пар-р-равоз», которое она больше никогда, никогда, никогда не услышит…

– Begone!

Очистив ремешок, она смахнула шерсть в пакет, а готовый ремешок положила в прозрачную коробку. Каждая такая коробка вмещала пятьсот ремешков. За день они с напарницей должны были наполнить две таких коробки. Уже два дня Ольга и Кристина работали с перевыполнением нормы, за что им полагался бонус. Закончив резать ремешки, Кристина сложила собачью шкуру в специальный мешок и принялась протирать тряпкой ножницы, заскорузлые от собачьей крови. Ольга, запечатав прозрачную коробку с ремешками, подошла к стене, нажала кнопку. Открылась белая ниша. Ольга поставила в нее коробку, снова нажала кнопку. Ниша закрылась. Вернувшись к рабочему месту, Ольга сняла брезентовый фартук, повесила на вешалку рядом со столом, взяла бумажную тряпку, брызнула дезинфицирующим спреем на металлический стол и стала протирать его.