Битва ставок. Великое противостояние. 1941-1945 - Анатолий Александрович Александров

его семью приказал бросить в концлагерь. Гаулейтер Восточной Пруссии Кох на «физелер-шторхе» бежал на Земландский полуостров и дал обещание сражаться там и на косе Фрише-Нерунг до конца.

Телеграмма Коха на имя рейхсканцлера о причинах падения Кёнигсберга, поступившая в Берлин 10 апреля, была воспринята в «фюрер-бункере» однозначно - это предательство. Командующий 4-й армией генерал Мюллер, допустивший быстрое падение Кенигсберга, лишился своей должности. Остатки всех немецких войск в дельте Вислы и в Восточной Пруссии возглавил генерал Заукен [3], командовавший до того Данцигской группировкой.

Впервые со времени назначения в конце марта «досталось» новому начальнику Генштаба ОКХ Кребсу. Гитлер выговорил ему за отступления от требований его приказа об обороне «городов-крепостей». Тут же фюрер поручил начальнику штаба ОКВ Кейтелю немедленно подтвердить положения того приказа, распространив строгие карательные меры за отступления от него на гражданских должностных лиц, пораженчески влияющих на военных.

Стремительно деградировал правый фланг Восточного фронта. Шаг за шагом войска группы армий «Юг» Велера утрачивали свои позиции на Среднем Дунае. Начальник Генштаба ОКХ Кребс всячески скрашивал сложившуюся ситуацию в районе Вены. На оперативном совещании 10 апреля он все еще доказывал фюреру, что подрыв всех мостов через Дунай в городских пределах не позволит русским овладеть столицей Австрии до конца апреля. Кребс сознательно утаил от Гитлера тот факт, что именно в этот день войска 3-го Украинского фронта Толбухина уже выбили гарнизонные эсэсовские части из центрального и южного районов Вены.

Бурные дебаты на оперативном совещании 11 апреля о плане дальнейших действий в канун решающего наступления большевиков на Одере вынудили Главкома ОКХ отдать приказ, согласно которому из-за перспективы затруднения работы центрального руководства предусматривалось создание двух командных штабов: «А» - Север, «Б» - Юг.

В начале второй декады апреля в окрестностях столицы рейха продолжалось спешное формирование резервов ОКВ для обороны Берлина. На оперативном совещании в «фюрер-бункере» неделю назад Главком ВВС рейхсмаршал Геринг пообещал выделить для этой цели сто тысяч человек, рейхсфюрер СС Гиммлер - двенадцать тысяч эсэсовцев, Главком ВМФ - гросс-адмирал Дениц - шесть тысяч моряков. Гитлер приказал сформировать из них двенадцать дивизий и с их помощью защитить столицу.

Начальник Генштаба ОКХ Кребс ежедневно докладывал Верховному Главнокомандующему о ходе формирования на Эльбе, близ Дессау-Виттенберг, 12-й армии генерала Венка. В ее состав был передан персонал офицерских школ и молодежь из «трудовых лагерей». Сразу же было решено, что семь ее дивизий - танковая дивизия «Клаузевиц», моторизованная дивизия «Шлагетер» и пехотные дивизии «Потсдам», «Шарнхорст», «Ульрих фон Гуттен», «Фридрих Людвиг Ян» и «Теодор Кернер» также составят резерв ОКВ.

Продолжалось прочесывание тылов. Гаулейтеры земель «Бранденбург» и «Померания» получили исчерпывающий приказ рейхс-канцлера немедленно мобилизовать для Восточного фронта по сто батальонов фольксштурма. Было выпущено обращение к женщинам и девушкам Германии - вступать в организацию вспомогательной службы для фольксштурма. Группенфюрер СС Юттер приступил, по заданию Главной Ставки, к созданию в тылу группы армий «Висла» заградительных отрядов - «хайматвер».

В полдень 12 апреля Гитлер одобрил сообщение ОКВ, подписанное фельдмаршалом Кейтелем, рейхсфюрером СС Гиммлером и «партайгеноссе» Борманом. Оно гласило:

«Верховное Главнокомандование объявляет:

Города - важные узлы коммуникаций. Поэтому они должны обороняться и удерживаться до последнего патрона, невзирая ни на какие угрозы, которые передаются парламентерами или по вражескому радио. Личная ответственность за выполнение этого приказа возлагается на военных комендантов, назначенных в каждом городе. За невыполнение этой обязанности они будут приговорены к смертной казни. Такая же участь постигнет всех гражданских должностных лиц, которые попытаются отговорить военных комендантов от выполнения этой обязанности. Исключения из этого правила обороны городов могут быть установлены только Верховным Главнокомандованием вооруженных сил».

По приказу имперского комиссара обороны столицы Геббельса сотни тысяч берлинцев продолжали сооружение трех линий укреплений. Внешний оборонительный обвод проходил в двадцати пяти километрах от центра города по берегам рек и озер. Стержнем его стали крупные населенные пункты, превращенные в узлы сопротивления. Вторая, наиболее мощная линия укреплений, опиралась на окружную железную дорогу. В самом Берлине повсюду были сооружены железобетонные противотанковые препятствия и проволочные заграждения. Центральные городские улицы были сплошь перекрыты баррикадами. Четыреста бункеров, оснащенных противотанковой и зенитной артиллерией, прикрывали подступы к центру Берлина, где находились государственные и административные учреждения страны.

ОКВ сосредоточило в районе Берлина мощную войсковую группировку в составе шести танковых, девяти моторизованных и сорока восьми пехотных дивизий. В столице было сформировано свыше двухсот батальонов фольксштурма. Общая численность гарнизона Берлина превышала двести тысяч человек. С воздуха Берлин прикрывали две тысячи боевых самолетов, в том числе сто двадцать реактивных истребителей «Мессершмитт» Ме-262, а также свыше шестисот зенитных орудий, тысячи пулеметных установок.

Министерство пропаганды изготовило и развесило на улицах Берлина хлесткие призывные плакаты: «Большевизм стоит перед решающим поражением в своей истории», «На Одере решается судьба всей Европы», «Кто верит фюреру, тот верит в победу». Над войсками 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов ежедневно разбрасывались тысячи листовок: «От Берлина вы недалеко, но в Берлине вы не будете. В Берлине каждый дом стал неприступной крепостью. Против вас будет бороться каждый немец»; «Мы тоже были у стен Москвы и в Сталинграде, но их не взяли. Не возьмете и вы Берлин, а получите здесь такой удар, что и костей не соберете. Наш фюрер имеет огромные людские резервы и секретное оружие, которое он берег для того, что бы на немецкой земле уничтожить Красную Армию».

В полдень 13 апреля Геббельс посетил штаб 9-й армии Буссе и выступил перед офицерским составом с речью. В ней имперский комиссар обороны Берлина провел историческую параллель: «За свое стойкое поведение король Пруссии Фридрих Второй был вознагражден смертью злейшего врага - российской императрицы Елизаветы, а взошедший после нее на престол Петр III, гольштинский принц, заключил с Пруссией мирный договор и спас ее от разгрома».

Один из слушателей спросил оратора: «То было в 1762 году, а на смерть какой «императрицы» следует рассчитывать Германии в апреле сорок пятого?» Геббельс измерил любознательного офицера презрительным взглядом, но на вопрос не ответил. А вечером, вернувшись в столицу и узнав о смерти президента Рузвельта, позвонил в штаб 9-й армии: «Чудо, генерал Буссе, свершилось. Императрица умерла!»

В «фюрер-бункере» смерть американского президента была воспринята в качестве «мистического подарка судьбы». Геббельс встретился с Гитлером и торжествующим тоном объявил: «Мой фюрер! Я поздравляю вас: умер Рузвельт! Расположение звезд говорит, что вторая половина апреля станет в судьбе Германии поворотным пунктом. Сегодня пятница, 13 апреля. Это и есть поворотный пункт!»

Гитлер немедленно сообщил по телефону сенсационную новость рейхсфюреру СС Гиммлеру, гросс-адмиралу Деницу, фельдмаршалам