Дочь Хранителя - Ирина Шевченко

— Нет. Все было не так…

Все так и было, понял он, глядя в холодные стальные глаза. Для нее. Он просто был рядом. Единственный на тот момент. Тогда, когда она еще ездила в школу в потертых штанах и старой куртке, когда вокруг нее вертелся только мальчишка Сэл да, может быть, еще парочка таких же сопляков. Когда ее еще не приглашали на герцогские приемы, а эльфийские принцы не слали цветов.

— Все так и было, Ил. И ты сам это знаешь.

— Знаю, — тихим эхом отозвался он.

— Вот видишь, — улыбнулась она немного грустно. — Так что давай не будем устраивать друг другу сцен.

Он молча кивнул.

— Ну и прекрасно. А сейчас, прости, я очень устала, а на вечер еще куча планов. В дом не приглашаю, сам понимаешь.

Понимает. И про дом. И про кучу планов.

— Кто он?

Еще оставалась надежда, что она не поймет, удивится этому вопросу…

— Какая разница? — пожала она плечами, входя в дом. — До свидания, Ил.

Он стоял еще несколько секунд, глядя на закрывшуюся за ней дверь:

— До свидания, Дьери.

Хотя нет, так неправильно.

Прощай.

— Но почему он не сказал ей?

— Он сказал то, что считал главным.

— И получил совсем не тот ответ, которого ждал. Жаль.

— Она лжет.

— Ты уверена?

— Я Видящая Суть. И она лжет.

Галла

Есть ли предел для душевной боли? Установлено ли для каждого из нас, отмерено ли судьбой количество испытаний, через которые суждено пройти, или та мера слез, которую нужно пролить за отпущенный жизненный срок?

Я хотела высказать ему все. Сказать, что знаю все о его походах в Портовый город к той развязной особе, которой хватает наглости насмехаться над волшебницами. И что по сравнению с этим то, что он шпионил за мной для Дивера — просто досадное недоразумение. Сказать, что ни единому его слову теперь не верю. Но не сказала. Потому что тогда наверняка не сдержалась бы и расплакалась, давая ему повод начать меня жалеть, оправдываться, клясться, что все это какая-то ошибка, или повиниться и раскаяться, заверяя, что подобное никогда не повторится. И я, дура, могла бы поверить и простить, в глубине души осознавая, что все это еще повторится и не раз…

Нет. Этого я не хотела. Не хотела, чтобы он догадался, какую боль причинил мне, чтобы понял, как мне плохо теперь без него. Пусть лучше считает лгуньей меня, пусть жалеет о проведенном со мной времени и бесцельно потраченных на «просто подарок» деньгах. И пусть никогда-никогда больше не появляется.

А поплакать я могу и в одиночестве…

Еще три дня назад жизнь была прекрасна, будущее, застланное розовой дымкой грез, обещало быть светлым и счастливым…

А потом он два дня проклинал драконов и собственную глупость, вспоминая ярость Лайса, страх и слезы в ее глазах. Но тогда все еще казалось поправимым. Поговорить, объясниться и все вернуть.

Только вот возвращать оказалось нечего. Потому что ничего не было. И, значит, никогда уже не будет. Ветер реальности развеял остатки облачных иллюзий, и будущее предстало во всей своей унылой неприглядности.

— Ил! Иоллар!

Куда теперь идти, что делать?

— Да постой ты!

Люди на площади заинтересованно оглядывались на соскочившего с лошади среброволосого эльфа, лавирующего теперь в толпе в попытке настигнуть отрешенно бредущего парня в надвинутом на глаза капюшоне.

— Стой! — унизанные перстнями пальцы с силой вцепились в плечо.

— Гайли?

— Нет. Судя по твоей реакции — дух бесплотный.

Лорд Миаллан взглянул в лицо собеседника и погасил улыбку — если и был кто из них двоих похож на бесплотного духа, то скорее уж Иоллар.

— Ты откуда?

Парень молча указал пальцем себе за спину.

— Ясно. И куда?

Тот же жест, только в противоположном направлении.

Посланник Саатара на миг задумался.

— Пошли, — скомандовал он.

Иоллар равнодушно пожал плечами. Пошли так пошли.

Гайли сделал какой-то жест человеку, рядом с которым оставил своего скакуна, тот понял, подхватил лошадь под уздцы и повел в сторону одной из выходящих на площадь улочек.

Эльфы направились в другую сторону, туда, где на первом этаже одного из домов устроена была маленькая уютная чайная. Присели за круглым столиком в углу зала.

— Где ты остановился? — с места в карьер взял Миаллан.

— В братстве книгочеев.

— У храмовников? — удивился идущий. — Да уж, там он тебя точно не искал.

— Кто? — без интереса спросил Иоллар.

— Эн-Ферро. Он был у меня вчера. Перед этим обошел все гостиницы.

— Зачем?

— А ты как думаешь? Сказал, вы повздорили из-за какой-то ерунды, ты ушел, а он понял, что тоже был не прав, и решил тебя найти. Или было не так?

— Да нет, — слабо улыбнулся парень, — примерно так и было.

— Он просил передать, если я тебя встречу, что хочет поговорить с тобой. Только… Не знаю, что у вас там стряслось, но Лайс велел сказать, чтобы ты не ходил к нему домой и ни в коем случае не встречался с Галлой. Просто сообщи ему, где тебя искать, и он сам тебе все объяснит.

— Спасибо. Но мне уже объяснили.

Гайли снова с тревогой всмотрелся в его лицо. Их пути пересекались не раз, и на Таре, и в других мирах Сопределья, но никогда еще он не видел Иоллара таким. Был ли это порыв неравнодушного, или проснулся в душе саатарского лорда дипломированный психолог с Кайры, но так или иначе он предложил:

— Может быть, расскажешь?

— Нечего рассказывать, — вздохнул Ил. — Дураком я был, дураком остался.

Посол терпеливо выждал, пока он отопьет из принесенной чашки сладкий липовый чай и прожует отломленный от булочки кусочек. Но продолжать рассказ юноша, похоже, не собирался.

— И что будешь делать?

— Умнеть.

— Давно пора, — согласился саатарец. — А каким образом, если не секрет?

— Для начала попрощаюсь с Эн-Ферро. Сколько можно сидеть у него на шее?

Сидэ Миаллан с сомнением покачал головой:

— Не торопишься? Без Лайса ты застрянешь в одном мире.

— Мне нравится на Таре. Я имею в виду Западные земли. Планирую перебраться туда.

— Переберешься. А потом что? Выслужишься перед королевой, войдешь в один из высоких домов, женишься на чьей-нибудь милой дочурке и счастливо окончишь свои дни на Саатаре?