Нарисуй мою душу. Несказка о душе и человеке - Иван Владимирович Ельчанинов

Раздался последний удар, и Иллиан стал пылью, лишённой души, а художник завершил своё падение!

Упал на широкую спину, выронив ставший тяжёлым кинжал.

На лице еле заметная улыбка от сказанных собою слов, а в глазах запечатано счастье. Не ожидал именно сейчас, но это жизнь, а смерть и так слишком милостива.

Быть может, через минуточку он был бы к ней готов, но Иллиан не дал ему шанса, узрев, во что превратил он их Солнце! Всего-лишь, в какую-то планету, до которой ему не достать…

Художник видел своё тело, улетая в облака, и оно было таким беззащитным. Зачем защита, если ты уже мёртв?! Художник видел, как где-то далеко и глубоко, на дне океана, рухнули две статуи, а брошенные кости впервые коснулись дна.

Пусть облака были тёмными и беспросветными, но он среди них не только что-то потеряет, но и что-то найдёт! Анастасия в них. Быть может, ждёт или без остановки ищет своего художника.

Смерть заглянула в его потухшие глаза и усмехнулась, позавидовав слегка. Бережно подвинула его тело ближе к Анастасии – не ногою, как обычно, а ладонями! Отряхнула руки и поаплодировала так, как видела это в кино!

Затем она исчезла…

Кинжал, что лежал между ними, не устоял на месте и закружился по часовой стрелке. Ему бы остановиться, одуматься, но тяжело держать в себе душу художника и душу звезды. Желание одно – отпустить.

Стрелки часов – кузнец противоречий, кудесник перемены мастерства. Пробьёт твой час, и сам попросит встречи, и смерть не станет ждать глубокий вечер, и жизнь – уже опавшая листва…

Кто-то увидел своими глазами, кто-то, лишь ощутил затылком. Два света вырвались наружу и смешались в единое целое. Их родственность не имела значение, так как не имела границ. Были одним, а стали чем-то новым.

Но чудо – лишь момент. За секунду Земля стала Солнцем, погрузив себя под немыслимый жар! И свет её другой – он, как океан, и глаза ослепляет иначе.

Новое Солнце за четырнадцать секунд увеличилось настолько, что поглотило всю Вселенную, но дало шанс другим мирам воспрянуть от нового света…

На седьмой секунде Солнце обожгло половину планеты, на которой предстояло жить художнику! Ожёг стал пустыней, и планета улетела в другие Вселенные, навстречу неизвестности. Найти свой свет, возможно, и в чужом.

Кто-то сочтёт, что Вселенная не так и не те подбирает цвета, что кто-то не так расставляет слова, и, что нам всё на свете судить, только нам.

НЕТ!

Вселенная также ходит по кругу, как и человек, но её в этом плане можно, лишь пожалеть, а человеку позавидовать – и никого из них не осудить.

Художник не умел прощаться, потому всё так хрупко в конце. Даже историю последнюю не пожелал закончить!

В словах нет корня любви, но есть нечто другое. Там где боль, там нет ничего, там где страх, там кто-то завывает! Всё чаще говорим: «Это моё!», а наше стороной другою остывает.

Закончить творение легко. Конец можно совершить в любой момент, будь ты на первом фрагменте или на восемнадцатом. Возможно, кому-то было бы лучше, если бы никто не умел заканчивать. Но…

Эпилог известного персонажа…

«Я не смог отказаться от дара! Велика его сила, и вкусны его соблазны! Это иной уровень восприятия мира! Отказаться от дара это, как отказаться от души, а душа это Всё!

Все слова, что произнёс вначале не сумели пройтись в ногу с будущим, даже пару шагов – отстали от него неимоверно…

У нас семь светил, и все аккуратно так светят. Спасибо Арлстау за подпись! Большая медведица стала композицией, которая позволяет жить нашему миру! Ничего лишнего в ней. Гляжу сейчас на семь светил и безудержно счастлив, что судьбой мне позволено жить в такой красоте!

Наблюдал за Арлстау, не позволяя ему видеть меня, и надеюсь, что он поймёт, почему не стал я рисовать свою душу на чужой Земле. Я не он. Душа меняется за год! За миллионы лет её и вовсе не узнать…

Мне как-то робко признаваться во многом, и я не признаюсь.

Столько лет прошло, как писал вступление, посмотрев один единственный фрагмент жизни Арлстау, и хочется сказать: «Прошлого нет, есть только будущее!», но это не так! Не всегда будущее сильнее прошлого…

Сейчас в моей постели ожидает героиня. Её имя Анастасия. Она моя душа! Она моя любовь! Она ждёт, когда закончу эпилог и расскажу ей историю, почему у нашей планеты так много светил, так много песка и так много времени нам отведено!

Мы и здесь любим друг друга, хоть не делили мой дар на двоих, хоть не посетила она ни одного фрагмента жизни Арлстау – уберёг я её от тягостных знаний, и так слишком многое помнит!

Мы не правим нашей планетой, хоть и не пешки на ней! Короли не хотят нам быть соперниками, не желают видеть в нас врагов. Они не боятся нас, потому что объяснили им, кто мы! Не стали скрывать от правителей своих умыслов, и стали им друзьями! Нам нужен мир – это единственное условие!

Не знаю, что такое война! На нашей планете есть полководцы, но они все заняты змеями, что выбрали себе для жизни всю пустыню и пытаются из неё выползти. Не воюем мы друг против друга – лишь обороняемся от тех, кто без рук и без ног пытается прыгнуть нам в горло…

Я уже посмотрел судьбы семи художников – никто не заметил меня, но я изменил все миры!

Свою историю считаю восьмой – хочется дышать мне бесконечно, вечно блуждать по памяти людей!

Потому что такой я человек! Смотрю на многих и завидую им белой завистью. Совсем немножечко, но всё же. Они, просто, живут, наслаждаются обыкновенной жизнью, им многого не надо, не надо что-то совершать, чтобы менять историю, не нужно им придумывать что-то новое, чтобы тобою гордились!

Люди сами не хотят ничего! Видимо, поэтому не способны видеть души.

Но я другой, но я совсем другой! А я люблю смотреть в свои творения и говорить себе: «Да, это создал я!». Хочу менять историю миров и создавать что-то волнующее, сильное – то, что другие художники ещё не успели создать.

Лишь захочу представить, что мне тысяча лет – и начинаю молвить мудрыми устами. Лишь представлю, что я дитя, и срываю с губ своих истину…

Нельзя перегибать, когда ты кумир своих кумиров, потому я спокоен. Пока в душе моей покой, мир так спокойно