Столпы земли - Кен Фоллетт

— Уильям, друг мой. Я все уже знаю.

— О, мой король! — Уильям поклонился.

Стефан встал.

— Скорблю вместе с тобой, — сказал он и обнял Уильяма.

Растроганный сочувствием короля Уильям прослезился.

— Я вынужден просить тебя отпустить меня домой, — проговорил он.

— Разрешаю. Разрешаю с готовностью, но без радости. Нам будет не хватать твоей сильной и верной руки.

— Благодарю тебя, милорд.

— Также дарую тебе опеку над графством Ширинг и всеми его доходами, пока не решится вопрос с наследованием. Ступай, похорони отца и как можно скорее возвращайся к нам.

Уильям откланялся, а король возобновил беседу с графом. Придворные окружили Уильяма, дабы выразить ему свое сочувствие. В то время как он принимал их соболезнования, до него вдруг дошло истинное значение слов короля. Стефан даровал ему опеку над графством, пока не решится вопрос с наследованием. Какой вопрос? Уильям был единственным сыном у своего отца. Какие еще тут могут быть вопросы? Он оглядел окружавшие его лица и остановил взор на молодом священнике, бывшем одним из наиболее осведомленных в королевской канцелярии. Уильям притянул его к себе и прошептал:

— Джозеф, что, черт возьми, он имеет в виду, говоря о «вопросе с наследованием»?

— На это графство есть еще один претендент, — объяснил Джозеф.

— Еще один претендент? — изумленно повторил Уильям. У него не было никаких братьев — ни родных, ни сводных, ни двоюродных… — Да кто он?

Джозеф указал пальцем на стоявшего к ним спиной человека из свиты того графа, что разговаривал с королем. Судя по одежде, он был сквайром.

— Но он ведь даже не рыцарь! — не сдержавшись, громко воскликнул Уильям. — А мой отец был графом Ширингом!

Услыхавший его сквайр обернулся.

— Мой отец тоже был графом Ширингом, — заявил он.

Сначала Уильям не узнал его. Это был красивый, широкоплечий молодой человек лет восемнадцати, изысканно одетый, с великолепным мечом. В том, как он держался, чувствовалась самоуверенность и даже надменность. Но самое поразительное — он взглянул на Уильяма с такой неприкрытой ненавистью, что тот попятился.

Лицо сквайра казалось знакомым, и Уильям все никак не мог вспомнить, где он его видел. Но затем он заметил, что на правом ухе юноши отсутствует мочка, и, словно вспышка, перед его глазами предстал маленький белый кусочек человеческой плоти, упавший на вздымающуюся грудь обезумевшей от страха девушки, а в ушах зазвучал вопль плачущего от боли ребенка. Это был Ричард, сын заговорщика Бартоломео, брат Алины. Мальчик, которого заставили смотреть, как два мужика насилуют его сестру, превратился в грозного мужа с пылающими жаждой мести ярко-голубыми глазами. Уильяму вдруг стало страшно.

— Ты помнишь, не так ли? — медленно проговорил Ричард, но неторопливая манера речи была не в силах скрыть бушевавшую в его душе ярость.

Уильям кивнул:

— Помню.

— И я помню, Уильям Хамлей, — сказал Ричард. — Все помню.

* * *

Уильям сидел на высоком стуле во главе стола, где прежде сидел его отец. Он всегда знал, что придет день, когда он займет это место, и думал, что будет чувствовать себя ужасно могущественным, но теперь ему стало немного страшно. Он боялся, вдруг люди скажут, что он вовсе не такой, каким был отец, и не станут его уважать.

По правую руку от Уильяма сидела мать. Он часто наблюдал за ней, когда был жив отец, и видел, как она играла на отцовских страхах и слабостях, заставляя его делать то, что считала нужным. Уильям твердо решил, что не позволит ей так же обходиться и с ним.

По левую руку сидел Артур, мягкий, седовласый человек, который вел хозяйство в замке еще при графе Бартоломео. Став графом, отец нанял Артура, потому что тот отлично знал имение. К этому решению Уильям всегда относился с подозрением: слуги частенько остаются верными своим бывшим хозяевам.

— Король Стефан, возможно, сделает Ричарда графом, — зло говорила мать. — Это простого-то сквайра!

— Не пойму, как ему это удалось, — раздраженно сказал Уильям. — Я думал, у них нет ни пенни. А он отлично одет, и меч у него такой великолепный. Где он, интересно, взял деньги?

— Заделался торговцем шерстью, — прошипела мать. — Так что денежки у него водятся. А вернее, у его сестры — я слышала, дела у них ведет Алина.

Алина. Вот кто, оказывается, за всем этим стоит! Уильям так и не смог окончательно забыть ее, но, с тех пор как началась война и до самой встречи с Ричардом, она не слишком занимала его мысли. Однако теперь она вновь неотступно преследовала его — такая же румяная и красивая, аппетитная и желанная, как всегда. И он ненавидел ее за это.

— Так, значит, Алина теперь богата? — с притворным безразличием сказал Уильям.

— Да. Но ты-то целый год воевал за короля. Он не может отказать тебе в праве наследования.

— Вероятно, Ричард тоже показал себя храбрым воином, — возразил Уильям. — Я навел кое-какие справки. Что самое неприятное — его доблесть попала в поле зрения короля.

Выражение лица матери из злого стало задумчивым.

— Тогда у него действительно есть шанс.

— Боюсь, что да.

— Ну что же, в таком случае мы должны обойти его.

— Как? — не подумав, спросил Уильям. Он решил не позволять матери командовать собой и вот уступил.

— Тебе необходимо вернуться к королю с большим отрядом рыцарей, новым оружием, отличными конями и целой толпой сквайров и воинов.

Уильям и рад был бы возразить, да понимал, что она права. В конце концов король скорее всего отдаст графство тому, от кого сможет получить большую поддержку, независимо от того, чьи права предпочтительнее.

— И это еще не все, — продолжала мать. — Ты должен постараться выглядеть и вести себя как настоящий граф. Таким образом, король начнет думать о твоем назначении как о свершившемся факте.

Уильям был явно заинтригован.

— А как должен выглядеть и вести себя граф? — спросил он.

— Чаще высказывай свое мнение. Имей точку зрения на все: как королю следует вести войну, какую тактику избрать в той или иной битве, какова политическая ситуация на севере и, что самое главное, каковы возможности и лояльность прочих графов. С одним говори об одном, с другим — о другом. Скажи графу Хантингдону, что граф Уоренн блестящий воин, а епископу Илийскому — что не доверяешь шерифу Линкольна. И люди станут говорить королю: «Уильям из Ширинга — человек Уоренна» или «Уильям из Ширинга и его окружение замышляют против шерифа Линкольна». Если ты станешь казаться могущественным, королю будет легче добавить тебе еще немного власти.

Эта уловка не слишком понравилась Уильяму.

— Думаю, размер моего войска будет играть большую роль, — сказал он и повернулся к управляющему. — Сколько там у меня в казне, Артур?