Маска Зеркал - M. A. Каррик

этот момент кто-то удивлялся, почему Рената Виродакс так заботится о колоде с узорами.

Белый парус, Верхний берег: Киприлун 33

Иллюзия того, что Танакис закончила с ними, длилась недолго. Снять проклятие было бы проще простого — хотя Рената с удивлением поняла, что пока они сидели в нуминате Танакис, прошел почти час, — но потом ей пришлось закончить изучение всего этого дела.

Начиная с просьбы Ренаты выложить новый узор.

Она должна была это предвидеть. Ведь именно ее карты выявили проклятие; логично, что Танакис захочет, чтобы она убедилась в его снятии. Но мысль о том, что раскладывать узор придется в присутствии Танакис, Донайи и Джуны, нервировала — особенно Танакис. Что, если астролог каким-то образом разглядит в ней врасценское происхождение?

Это была глупая мысль, и, кроме того, у Ренаты не было оправдания отказу. Но молитвы предкам она произносила только мысленно, а не вслух, пока тасовала, резала и сдавала три карты.

Эмбер Адамант. Сердце Лабиринта. Паутина Павлина.

"Вон та, что в центре, красивая", — сказала Джуна, указывая на женщину, стоящую на коленях в молитве в центре лабиринта. "Значит ли это, что она хорошая?"

Прежде чем Рената успела ответить, Танакис сказала: "Насколько я понимаю, даже те карты, которые кажутся хорошими, могут иметь негативное значение. Таким образом, шарлатанам легче обмануть легковерных". Она нахмурилась, глядя на карты. "Они не имеют никакого смысла".

Рената невинно подмигнула Танакис. "Что ты имеешь в виду?"

Танакис с раздражением указала на карты по очереди. "Вот эта, " Эмбер Адамант". Я полагаю, она относится к обязательствам. Как проклятие может быть обязательством? Красивая в середине имеет некоторый смысл, если предположить, что проклятие снято. Разве это не означает мир? Третье — это ребусы и загадки, но единственная загадка, которую я вижу перед собой, — это эти карты. Люмен дает мне добрый нинат и говорит: "Да, все кончено. Молодец. Проходим через врата и переходим в следующий цикл вместе с тобой". Она скрестила руки. "Они говорят тебе что-нибудь еще?"

Довольствоваться тем, что Танакис не может читать карты, когда она только что спасла их всех от проклятия, было мелочью, но слушать, как женщина-лиганти пытается объяснить ей Ажерайс, заставляло Рен чувствовать себя немного мелочной. Ей пришлось отказаться от желания говорить с полной уверенностью, хотя она не сомневалась в значении карт. "" Эмбер Адамант — это обязательства, да, но… может быть, лучше думать в терминах бремени? Я думаю, это означает, что бремя снято. Или что ваше обещание помочь нам было выполнено. Или и то, и другое.

"Значит, получилось?" спросила Донайя — не Танакис, а Ренату.

"Да", — сказала она, указывая на сердце лабиринта. "Когда узор состоит из трех карт, вторая — это путь вперед. Эта карта на самом деле означает мир — хотя…"

Она подняла глаза и увидела, как Донайя и Джуна напряглись при этих словах. "Нет, проклятие исчезло!" — быстро сказала она. "Я только смотрела на последнюю карту. Загадки и загадки — мы до сих пор не знаем, почему нас прокляли. И хотя я рада, что освободилась от него, мне хотелось бы знать, откуда оно взялось". Она обратила свой взор на Танакис.

"Мне и самой интересно", — рассеянно пробормотала астролог, вызвав фырканье Донайи и тихое хихиканье Джуны. Судя по тому, что Рената знала о Танакис, "любопытно" было сильно преуменьшено.

Но на этот раз она была согласна с астрологом. Она и сама не успокоилась бы, пока не узнала бы ответ… ведь оставался последний кусочек головоломки, о котором она не упомянула. Сердце лабиринта было тишиной глаза бури. Возможно, Трементис больше не проклят, но сила, стоящая за проклятием, никуда не исчезла.

Танакис энергично захлопала в ладоши. "Достаточно того, что все уже сделано. Мне нужно убраться, пока этот нуминат не сжег мой дом". Затем она остановилась и окинула взглядом всех троих. "Это шутка. Юмор инскриптора".

Она выпроводила их из своего рабочего кабинета и оставила наедине с собой. На туманной улице, пока Тесс ходила за тремя порртшезами, Донайя остановила Ренату, взяв ее за руку.

Ее карие глаза были усталыми, но более мягкими, чем за последние несколько недель. "Учитывая все, что произошло, я была не в состоянии выразить свою благодарность. Спасибо. Жаль, что мы не знали об этом раньше…" Слова оборвались, и она покачнулась, пока Джуна не поддержала ее. С видимым усилием Донайя подавила свое горе. "Спасибо. Идите домой и отдохните. Если ты захочешь зайти к нам утром, я думаю, мы должны обсудить то, что давно назрело: твою регистрацию в реестре Трементис".

"Мама!"

"Я серьезно", — сказала Донайя Джуне. "Хватит с нас концов и потерь. Давай отметим этот поворот счастьем".

Донайя повернулась к Ренате, которая держала испуганное лицо. Джуна, не видя матери, смотрела на нее с молчаливой настороженностью и беспокойством. Может быть, Рената и помогала Трементисам, но Джуна не забыла, что она также призналась в желании поживиться их богатством.

Это предложение было именно тем, чего хотела Рен. Но если она примет его, Джуна никогда не простит ее.

""Эра Трементис"… Донайя, если позволите". Она дождалась решительного кивка Донайи, после чего продолжила. "Ваше предложение значит больше, чем я могу сказать. Но я не смогу спокойно принять его, пока смерть Леато остается нераскрытой. Тот, кто отравил его в Чартерхаусе, убил его — и я намерена добиться того, чтобы этот человек ответил за свои поступки".

Донайя протестовала, полунамеками объясняя причины, по которым она не предложила раньше, и заверяя, что Ренате не нужно больше ничего делать, чтобы заслужить свое место среди них. Но Рената твердо стояла на своем, пока не принесли первый портшез, и не поддалась желанию толкнуть Донайю в кресло, чтобы прекратить ее настойчивость. К счастью, Джуна помогла матери устроиться и отправиться в путь, когда подошел второй портшез.

"Почему ты отказалась?" спросила Джуна, не обращая внимания на ожидающий стул. "Это то, что ты хотела".

Рен устала. У нее болела голова, и ей хотелось делать все, что угодно, только не вести этот разговор. Она знала, что должна быть великодушной, но не могла найти в себе силы. "Потому что я не хочу прожить остаток жизни с твоей ненавистью ко мне. Я найду другой способ сводить концы с концами". Долгосрочный контракт с Варго не позволит ей поддерживать фасад нынешней жизни, но она найдет… что-нибудь.

Даже я не могу настолько хорошо врать, чтобы поверить в это. Ничего не было. Она была слишком многим обязана