Непредвиденные встречи - Василий Головачев

— Если ОНИ, конечно, существуют, — сказал Молчанов и криво улыбнулся, — в чем я сомневаюсь. Ладно, все равно ведь мое мнение не повлияло бы на исход дела, так? Я не о себе думал, тут, пожалуй, вы не правы. Поиски Тенишева до сих пор ничего не дали, а вдруг эксперимент отразится на пропавших отрицательно? Может быть, они в настоящее время — заложники, вам понятен смысл этого термина?

Пятеро членов совета переглянулись.

— Понятен, — тяжело сказал Банглин. — Конечно, поиски людей Тенишева будем продолжать всеми доступными средствами. Что касается вашего предположения — мы сделали его чуть раньше, но вывод у нас получился противоположный вашему. Скорее всего эксперимент заставит наших гипотетических разумных приятелей поторопиться с контактом. Подготовкой к эксперименту займется Сергиенко. Вам, Эвальд, как всегда, достается самый серьезный участок — организация проведения эксперимента. А вы, Михаил, отвечаете мне головой за безопасность оставшихся на планете. Примите все меры к обеспечению…

Свекольников посмотрел на Банглина, потом на Молчанова и неожиданно подмигнул ему, а может, это был просто нервный тик.

Молчанов с минуту сидел перед пустым экраном, бездумно глядя на ясную зелень индикатора связи, наконец повернулся к сидевшему без движения Сергиенко и вздохнул.

— Что — плохо? — спросил ученый.

— Да нет, — ответил Молчанов.

— Странное выражение, — сказал Сергиенко, подумав. — То ли — да, то ли — нет… И все-таки ты употребляешь это выражение как отрицание. Почему?

Молчанов грустно усмехнулся. Он боялся эксперимента, в ходе которого планировалось «вырезать» одно из «зданий» Города и забросить его на орбиту Станций. Все загадки планеты в конечном счете сводились к одной — к загадке Городов, и люди могли надеяться на успех, только изучив все свойства и поведение добытого образца. Молчанов знал, как это важно и нужно, знал также, какой ценой уже заплатил человек за попытки приблизиться к тайне, одного не знал: сколько еще заплатит. И страшился предстоящей схватки с планетой в открытую. Все предыдущие пока кончались поражением, хотя, может быть, именно этот факт вызывал в нем, кроме опасений, еще и яростное желание бороться до конца. Доводы Банглина были убедительны, но ведь, кроме логического расчета, остаются еще и чувства?.. Где Тенишев? Где они все? И Габриэль… Габриэль Грехов, которого он любил…

Паутина сделала круг над головой, медленно и торжественно, будто зная, что человек от нее не уйдет. Грехов приготовился дать отпор, но посмотрел на счетчик деформатора и усмехнулся: заряд был слишком мал, чтобы защищаться.

«Осталось каких-нибудь пятнадцать-восемнадцать километров. Всего три-четыре часа пути. Неужели не дойду?»

Паутина снизилась, накрыла сетчатым покрывалом, края ее заволновались, и Грехову показалось, что холодная мокрая лапа провела по его спине, сжала голову. Он едва не выронил деформатор и упал на колени, силясь не потерять сознания. Время замедлило свой бег…

Через день последний десантолет увез с корабля планетологов, и на нем осталось всего двадцать человек. Почти все было готово к эксперименту, предстояло лишь отбуксировать к Городу инициаторы деформации пространства. Они были сложны и могучи, да и размеры их соответствовали сложности: первый из деформаторов занимал площадь в два гектара, второй чуть меньше. Опускали их по частям, а специальная группа монтажников, прилетевшая с приземельных заводов, собрала их потом за сутки. Энергоснабженцы заполнили емкости могучих аппаратов океанами энергии (в дополнение к тому, что у каждого деформатора был свой гиперонный реактор), к исходу недели движение у стройной колонны корабля замерло. Но ненадолго.

Утром тринадцатого июня сто семьдесят шестого года наблюдатели сообщили о появлении возле корабля и у деформаторов странных образований в форме объемных решетчатых крестов, собранных из паутин. Размеры крестов достигали двух километров. При появлении каждого креста концентрация Т-полей в пространстве повышалась до таких величин, которые еще не могла создавать земная техника.

— Ты прав, — сказал Молчанов невыспавшемуся Свекольникому. — Они тоже к чему-то готовятся. Может, у них намечен свой эксперимент?

— Не фантазируй!.. — мотнул головой Свекольников. — И без твоих предположений несладко…

Шеф спасателей нервничал, ему все казалось, что он что-то забыл сделать, что-то очень важное, к тому же исчезновение танка с людьми висело на нем горой вины, свалить которую могло лишь возвращение Тенишева.

— Ладно, — усмехнулся Молчанов. — Пророк из меня никудышный. Ты иди, проверь связь и оперативные установки.

— Проверил уже, — буркнул Свекольников, но, подумав немного, ушел.

Молчанов пристально смотрел на два креста, расположившихся над деформаторами. Несмотря на «воздушность» и «изящность», они все-таки превосходили по масштабам земные аппараты во много раз. Однако в земных установках таилась гигантская энергия, и у Молчанова немного отлегло от сердца.

— Телезонды — запуск! — приказал он спустя несколько минут и невольно посмотрел на виом связи. Станция была подключена постоянно, но оттуда никто не беспокоил ни советами, ни указаниями.

— Когда мы «вырезали» отсюда корабль Тенишева, было проще, — задумчиво сказал Сергиенко. — Инициатор был один, ставили его автоматы…

— Остались от того инициатора одни воспоминания, — заметил вернувшийся Свекольников. — Всем тогда крепко досталось…

— «Мастиффы» — на выход! — скомандовал Молчанов, проследив за взлетом десятка телезондов, через которые предполагалось держать связь с танками-буксировщиками и дублировать связь со Станциями.

— Пошел и я, — сказал Сергиенко. — Ну, пока…

— Ни пуха… — буркнул Свекольников и махнул рукой.

— К черту! — ответил Сергиенко, не оборачиваясь.

За полтора часа «Мастиффы» отбуксировали первый аппарат к Городу и вернулись за вторым. Паутины и кресты не мешали, наоборот, они очистили территорию возле корабля от своего присутствия и скопились у Города, «наблюдая» за работой людей.

Второй деформатор величественно поплыл в сторону хребта, сопровождаемый четырьмя машинами, которые выглядели перед ним, как жуки перед бегемотом. Смотрелось это весьма внушительно, можно сказать, даже грозно, и в залах Станции, и на корабле возникло некоторое оживление. Потом танки отошли от громоздкого аппарата — видно все было хорошо с телезондов, зависших на разной высоте, так что по желанию можно было смотреть на любой виом, принимающий изображение от своего зонда, — и построились в цепочку в километре от Города и деформаторов. Движение прекратилось, в залах воцарилась тишина…

Замерли и паутины. Лишь один громадный крест опускался к Городу. Вертикально, плавно, беззвучно.

— Внимание! — почему-то шепотом произнес Молчанов. Посмотрел на лица далеких руководителей служб, застывшие в малом виоме, на лица людей в танках — четыре квадрата внутренних экранов на каждый танк и повторил: