Ведич - Василий Головачев

– Способности есть у каждого ребёнка, их только надо уметь выявить. Что и делают учителя в Школах Шерстнева.

– Разве они есть в Москве?

– Не знаю, – смутился Владлен. – Но узнаю. Посидим на скамеечке? Или пойдём ужинать?

– Мне расхотелось гулять. И очень есть охота!

– Чего же мы ждём?

Они перешли бульвар и двинулись к ресторану «Пушкин», рядом с которым красовалось новое здание из стекла и стали – культурный центр «Старый Свет». Тихомиров хотел предложить спутнице зайти в центр, но подумал, что она, наверно, уже посещала «Старый Свет», и передумал.

Народу в ресторане было много, но их всё же усадили у окна, и гости принялись изучать меню в толстых, кожаных, с застёжками, бюварах, с любопытством читая рецепты на старорусском языке.

Выбрали «стерлядь завороженную» и пти пате – маленькие пирожки с потрошками и грибами. Плюс «салад мущщинный».

– Что будешь пить? – спросил Владлен.

– Честно говоря, я редко пью вино, – смутилась Маргарита, – и вовсе не разбираюсь в марках вин.

– Давай спросим у официанта. – Владлен подозвал вежливого молодого человека, обслуживающего их столик. – Посоветуйте, что у вас подаётся к рыбе?

– Бутылочку или в розлив?

Владлен посмотрел на девушку:

– Одолеем бутылку?

– Я только хочу попробовать…

– Тогда по бокалу.

– Есть «Фюр дю Пойнт», очень нежное, – сказал официант.

– Хорошо, несите.

Официант удалился.

– Можно было бы взять шампанское, – сказал Владлен, – но по опыту моего друга Жени Шилова шампанское пьют кокетки и хохотушки и пьянеют практически мгновенно.

– Да? – удивилась Маргарита. – Я не знала.

– Водку пьют волевые, сильные женщины с твёрдым характером, знающие цель в жизни.

– А коньяк?

– Коньяк предпочитают женщины среднего возраста, нуждающиеся в тепле, заботе и ласке. Пьянеют, кстати, тоже быстро.

– Вы… ты и об остальных алкогольных напитках знаешь, кто что пьёт?

– Не я, я практически не пью, но для меня, как для писателя, важно знать такие нюансы. К примеру, виски пьют уверенные в себе женщины, без комплексов, а выпив, могут действовать непредсказуемо. Текила – для экстравагантных взбалмошных барышень. Джин-тоник вообще потребляют девушки, мало в чём разбирающиеся.

– Как я.

– Ты скорее исключение. Что ты обычно пьёшь по праздникам?

– Да почти ничего, – пожала плечами Маргарита. – Шампанское пару глотков, вино… сухое.

– Красное или белое?

– Красное.

– Красное вино пьют эмоциональные страстные натуры. Они неподражаемы в… – Владлен осекся, сообразив, что может быть понят превратно.

– В чём?

– В опьянении.

Маргарита улыбнулась:

– Я ещё ни разу не была пьяной.

– Этот порок мы преодолеем. Чего ещё ты не умеешь?

– Готовить. Поэтому я была плохой женой.

– Все плохие жёны начинали как хорошие невесты. Готовить можно научиться, было бы желание. К примеру, я тоже не умел готовить, да нужда заставила овладеть этим искусством. Теперь я умею почти всё. – Он подумал. – Хотя мама готовит лучше.

Официант принёс вино, показал бутылку, плеснул в бокал.

Владлен покрутил бокал, пригубил вино, кивнул:

– Вы правы, оно нежное, наливайте.

Официант налил два бокала, удалился.

– За что выпьем? – подняла бокал Маргарита.

– За приятное знакомство, – поднял свой Владлен. – Если честно, я даже не надеялся, что ты согласишься встретиться. А теперь у меня такое чувство, будто мы знакомы с детства.

Они чокнулись, отпили по глотку.

– Вкусное, – похвалила Маргарита, – и совсем не кислое. Что ты на меня так смотришь?

– Любуюсь, – откровенно признался Владлен. – Ты красивая. Хотя мой друг любит повторять, что счастье – иметь красивую жену и горе – иметь такое счастье.

Маргарита засмеялась.

– Твой друг оригинал. Ему повезло?

– В каком смысле?

– Жена у него красивая или уродка?

– Он был женат трижды, так что его поиск не закончен.

Принесли пти пате.

– На вид очень аппетитно, – сказала Маргарита. – Но если я буду есть пирожки, то располнею.

– Боишься располнеть – выпей пятьдесят граммов коньяку.

– И что, помогает?

– Коньяк притупляет чувство страха.

Маргарита снова засмеялась, взялась за пирожки.

Пти пате оказались очень вкусными, Владлен даже пожалел, что заказал всего три пирожка. Но потом принесли стерлядь, и думать о другом стало недосуг.

Они с удовольствием поужинали, болтая обо всём на свете, что интересовало обоих, и закончили трапезу зелёным чаем со сладкими «вкусностями», которые соблазнилась отведать Маргарита.

Потом Владлен провожал девушку домой, читал стихи и, когда она ушла, – никаких поцелуев, никаких обещаний будущих встреч, только номер телефона и задумчивое «позвони», – долго смотрел на окно её спальни на седьмом этаже дома в Бутове. Опомнился он, когда взошла луна, в половине двенадцатого.

Пришлось ловить такси и мчаться на вокзал, чтобы не опоздать на поезд в Воронеж. Но и в поезде он долго не мог уснуть, вспоминая встречу с Марго, её смех, мягкие шутки, расставание у подъезда, пока наконец под утро не пришёл сон: сам Пушкин Александр Сергеевич сошёл с пьедестала на Пушкинской площади в Москве, обнял его за плечи и пророкотал:

– Ай да Владлен Денисович, ай да сукин сын, неужто влюбился?..

В квартиру Тихомиров вошёл в одиннадцать часов утра и остановился у двери, озадаченный помехой.

Одежда из шкафа в прихожей лежала на полу!

То же самое обнаружилось в гостиной и в спальне: разгром, разбросанные по всем углам вещи, одежда, книги. На столе в кабинете стоял включённый компьютер. Дискеты с текстами произведений исчезли, на столе валялся расколотый надвое пластмассовый держатель дискет. В воздухе стоял заметный запах чего-то кисло-горького, как сгоревший порох.

Владлен, ошарашенный увиденным, начал было собирать книги, машинально тронул клавишу на клавиатуре, но экран монитора остался пустым, блекло-водянистым, как дно ручья. Ни одна программа, в том числе Windows, не включалась. Через минуту стало ясно, что записи в компьютере стёрты. Все! Не сохранилось ничего, в том числе – хранящиеся в памяти файлы романов.

– Ни хрена себе! – пробормотал Владлен, опускаясь на стул. – Кто же это здесь похозяйничал?!