Плюс на минус - Андрей Уланов

– Тогда почему вы допустили подобное поведение Топлякова?

– А что я могла сделать? – возмутилась я. – На ботинке у него повиснуть?

– А раньше? Свидетели сообщают, что от напавшего на них инспектора сильно пахло алкоголем. Почему вы не доложили начальнику, что ваш напарник пьян?

– Да Серафим Петрович сам это видел! Он мне Са… Александра таким и подсунул!

– То есть вы утверждаете, – оперативник быстро строчил в блокноте, – что ваш начальник знал, что его родственник неадекватен, и тем не менее поручил ему важное задание?

– Самое обычное, – вступилась я за Серафима. Шеф у меня, конечно, тот еще самодур, но человек он хороший, добрый и даже мягкий – вон тетя Маша не только вьет из него веревки, но и плетет из них макраме. – И ничего подобного я не утверждаю. Между прочим, сантехники еще в худшем состоянии по вызовам ходят!

– Но они же гранаты в унитазы не бросают, – здраво заметил Наумов.

Я не нашлась, что на это возразить.

Задав еще с десяток столь же дурацких вопросов (не замечала ли я чего-нибудь странного в поведении самого Серафима Петровича, какой у нас в Госнежохране распорядок дня, что я могу сказать об уборщице тете Мане) и тщательно законспектировав ответы, Наумов развернул блокнот ко мне.

– Подпишите.

– Зачем? Мы же просто беседовали.

– А вы хотите, чтобы я к вам с ордером пришел?

– Не буду подписывать, – заупрямилась «блондинка», – у меня стресс, мало ли чего я там наговорила! Кстати, дайте почитаю…

Блокнот тут же выскользнул у меня из-под носа.

– Я с вами еще не прощаюсь, – зловеще предупредил оперативник, наконец-то поднимаясь с дивана.

– До свидания, – вежливо сказала я, проводив его до двери (а потом еще в глазок убедившись, что он утопал вниз по лестнице).

Черт знает что. Я потерла гудящий не то от шишек, не то от мысленной работы лоб. Чего он от меня хотел-то? Не представляю, чем может помочь расследованию эта «беседа».

– Вечно мне с твоими хахалями разбираться, – ворчливо забубнил Федька, серой крысой вспрыгивая на хозяйское плечо. – Ты бы им график составляла, что ли… или встроенный шкаф на четыре створки купила, а то он мне всю спину своими костылями отпинал!

Я вернулась в комнату и сердито хлопнула ладонью по зеркалу:

– Вылезай!

После продолжительной возни в недрах – кажется, там упало что-то еще – створка отодвинулась и из шкафа показались две моли и Саня. Говорящая крыса (Федька продолжал нудно бухтеть мне в ухо, щекочась усами) его определенно впечатлила.

– А… это…

– Домовой.

– Тоже настоящий?

Федька презрительно фыркнул и исчез.

Увы, Саня его примеру не последовал. Напротив: шлепнулся в мое любимое, оно же единственное, кресло, небрежно выкинув оттуда плюшевого зайца.

– Странный какой-то этот мент! – задумчиво изрек он. – И разговор у вас был странный. Хрень какая-то, проще говоря.

– А ты у нас, значит, специалист по ведению допросов, – съязвила я.

– Ну. – Отвернувшись, мужик шмыгнул носом. – Не спец, но… было дело под Аргуном. Попался нам один… я-то на подхвате стоял, а допрос Гестаповец вел… сержант-контрактник, его из ментов за это самое и выперли… злоупотребление служебным, ну и рукоприкладство, само собой. Так он этого чича за полчаса, как орех… расколол и выпотрошил наизнанку… а этот – странный. Лен, ты хоть на корочки его глянула?

– Нет.

– Почему-то я так и думал, – пробормотал Саня. – Не, точно, странный опер… Лен, у тебя курево есть?

Я молча сходила в прихожую и вытащила из сумочки початую пачку «Vogue» с ментолом. Вообще-то я не курю, но в чадящей компании мне приятнее вдыхать свой дым, чем чужой, вот и купила дамские сигареты специально для таких случаев. За полгода всего штук семь развела.

– Ты бы мне еще леденец пососать предложила, – буркнул мужик, но пачку взял. Тонкая сигаретина казалась соломинкой в его пальцах. Сейчас, по крайней мере, он не пытался давить мне на психику, убеждая в своей невиновности, словно Дездемона в какой-нибудь авангардной постановке шекспировской пьесы, где в конце концов задушили чахленького Отелло.

Может, он покурит, успокоится и уйдет, а?!

Саня затянулся так, что сигарета разом обуглилась на четверть.

– А пожевать чего-нибудь найдется?

Пришлось, скрипя зубами, идти уже на кухню. Я зло распахнула холодильник, осмотрелась. Переводить моего гуся на ЭТО! Ладно, пусть подавится, лишь бы отвязался. Но разогревать не буду, вот еще! Я выгребла с боковых полочек кетчуп, майонез и пару помидоров. Еще там стоял початый пакет мюсли, но мужчины такого, кажется, не едят… Поднос я не нашла, хотя точно знала, что где-то он есть. Пришлось составить все на разделочную доску. Вот поест – и скажу ему, чтобы выметался! Нет, лучше просто уходил, а то мало ли как он отреагирует…

…Когда я вернулась в комнату, Саня спал. Прямо в кресле, свесив руку с дымящейся сигаретой. Я хотела ее вытащить, чтобы не прожег пеплом ковер, но вспомнила слова Наумова и побоялась трогать психа. Вместо этого тихонечко подставила под окурок блюдце и пошла в ванную бессильно ругаться под шум воды.

Надо признать, от мужчин тоже порой бывает польза. К сожалению, больше трех минут эта пора длится редко.

Л.

Дуракам везет, а вот я умным уродился.

С.

– Под ноги смотреть, епить вашу! Жить надоело?!

Голос взводного доносился как сквозь вату. Мы вышли на рассвете, а теперь солнце в зените, хренова небесная сковородка, хоть бы каким облачком ее прикрыло! Из-под каски прям ручьи текут, броник раскалился, а на правом плече – автомат, а на левом – «шмель». Не, парни, я сдохну, ей-же-ей, это просто пушной зверек, еще пару шагов – и сдохну.

Я сорвал с пояса флягу, раза два жадно глотнул – апельсиновый сок, правда, вкус у него был какой-то странный, ну да халяве в зубы не смотрят.

– Лысый, куда отстал?!

Сержант-пулеметчик пробормотал в ответ что-то матерное, но шагу прибавил.

Знать бы, сколько еще идти? Но карты нет даже у Паши, он ведь не офицер, а «и.о.» из контрактников. Впрочем, дело Паша знает, в отличие от своего предшественника, летехи из «пиджаков». Тот как штатским лохом был, так и остался…

Мы шли вверх по склону горы, настоящая «зеленка» осталась внизу, а здесь был лишь какой-то паршивый кустарник… и тут впереди грохнуло.

– А-а, б…!