Ниалл. Возвращение Повелителя Света - Валерия Катина

Ниалл пожал плечами, откинул одеяло и лег в кровать, закрывая глаза и выключая свет. Комната погрузилась в сумеречный полумрак. Дождь стучал в окно, а комната наполнилась ночной прохладой и тишиной, в которой играла хрустальная мелодия природы на тонких струнах чьих-то звонких душ. Девушка сидела на кресле и не знала что делать. То ли коснуться нити Хаоса и вернуться во дворец, то ли поиграть в игры Ниалла и лечь рядом. Ей хотелось, но было страшно. Они и так перешли все мыслимые грани приличия в потайном ходе. Как на зло перед глазами встали красивые руки Повелителя, бесстыдно трогающие ее, властно забирающиеся под самую кожу, будто ставили на нее свои права. Она посмотрела на Ниалла. Свет уличных фонарей проникал сквозь тонкий тюль и ложился мягким голубым свечением на красивое алебастровое лицо Бога. Его глаза были плотно закрыты, волосы разметались по подушке, а тонкие коралловые губы маняще приоткрыты. Голая гладкая грудь мирно вздымалась от дыхания, а руки вытянуты вдоль тела. Персефона не решилась лечь на большую кровать. Места бы им хватило на двоих, да и еще столько же поместились бы. Девушка легла на мягкий диван, накрылась пледом и закрыла глаза. Хрустальная музыка природы, точно фортепианная мелодия, утаскивала за собой в пучину небесного плача, а запах соленого моря порывистым свежим ветром унес ее на песчаных берег снов.

Ниалл повернул голову, скользнул взглядом по безмятежному лицу, вздохнул, усмехаясь. Маленькая хрупкая девочка послушно уснула на его диване, не попыталась возразить, боясь, что он не сдержит слово и не отведет ее к Арфе. Что же она на самом деле хочет узнать? Ниалл поднялся, почти бесшумно подошел к ней, поднял на руки и медленно опустил на кровать, замерев в миллиметре от губ. Ему хотелось поцеловать ее еще тогда, когда она вдруг принялась рассуждать о слабых людях, не считая Ниалла ничтожеством, как все вокруг. И он впервые не увидел в глазах девушки страх от собственной жестокости. Бог прилег рядом, невесомо погладил ее теплые пушистые кудряшки, поднес к носу прядь и блаженно прикрыл глаза. В эту ночь ему снилось черничное поле и прекрасный танец бесстрашной девчонки.

Глава 5. Зов Хрустальной пещеры

Золотистое июньское солнце сияло так ярко, что прохожим приходилось закрываться от палящих лучей. Они тянули свои руки, бесстыдно касались кожи, оставляя на ней малиновые следы. Лазурное небо без единого облачка радовало глаз. По нему резво мчались птицы, что пели звонкими голосами. Июньский ветер разнес аромат отцветающей сирени, подхватил пушистые седые шапки одуванчиков и закружил их в нежном летнем вальсе.

Ниалл распахнул глаза. С улицы доносился гневный голос сестры, которая отчитывала садовника за плохое обращение с любимыми цветами Бога. Ниалл нахмурился, вслушиваясь в обрывки ядовитых фраз. Сад роз был его детищем, местом, куда он был готов возвращаться вновь и вновь, личным убежищем. Разнообразные сорта цветов: от больших белоснежных до маленьких чайных, они были его личной гордостью. Каждый бутон Бог отбирал собственноручно и при его правлении следил за состоянием цветов ежедневно.

Кожу на груди Ниалла опалил жаркий выдох и он опустил глаза. На его груди, перекинув руку через живот, мирно сопела Персефона. Воздушные змейки платиновых волос щекотали его шею. Он попытался отстраниться, но рука на животе напряглась, а затем девушка распахнула голубые глаза. Мягко щуря их от яркого солнечного света, она часто заморгала, скидывая сладкий сон, но он пытался утянуть ее назад в пучину радужных историй. Персефона перевела взгляд на крепкий торс Бога. Испугавшись, она резко села и встретилась взглядом с насмешливыми лазурными глазами. Ниалл поправил съехавшую ото сна лямку ее майки, а Персефона покраснела, натягивая одеяло по самый нос.

— Как спалось в покоях Повелителя? — насмешливо поинтересовался он.

— Я же уснула на диване. Как я…?

Ниалл откинул одеяло и сел на кровати, снимая с лица остатки сна. Платиновые локоны накрыли его спину, исполосованную белесыми шрамами. Персефона ужаснулась. На спине Повелителя Света почти не было живого места, словно его бесконечно били плетью. Она решительно вскинула руку и коснулась пальцами горячей кожи, провела по ней, повторяя траекторию рваных белесых полос. Ниалл вздрогнул, а затем вскочил с кровати, рывком натягивая футболку. Он недовольно нахмурился и в полной тишине раздался его стальной голос:

— Я не нуждаюсь в утешении.

— Я вовсе не… — начала оправдывать Персефона, но Ниалл не дослушал, скрылся за дверью. Послышался громкий плеск воды.

Девушка соскользнула с кровати, порылась в рюкзаке, выудила на свет легкие летние штаны и тонкую ярко-алую футболку. Она мяла в руках одежду, соображая где ей переодеться. В тишине раздался стук. Персефоне показалось, он был такой громкий, точно колокольный перезвон. От неожиданности она подпрыгнула на месте, прижимая вещи ближе к груди. Широко распахнутые ледяные глаза в ужасе бегали по спальне, ища пути к отступлению. Раздался голос:

— Повелитель, простите, прикажете подать завтрак?

Плеск воды стих, распахнулась дверь и уже одетый Ниалл перешагнул порог своей спальни. Увидев затравленный взгляд, он изогнул бровь и насмешливо поинтересовался:

— Ты увидела призрака или собственное всклокоченное отражение?

Девушка промолчала. Она прошла мимо, не смотря на Бога, все еще прижимая ворох одежды к груди. Ниалл стоял в проеме, склонив голову набок. Платиновые локоны забраны в высокий хвост, тело обнимала обтягивающая водолазка черного, совершенно непривычного для мужчины цвета, на ногах брюки и грубые шипованые ботинки. Весь его образ кричал о том, что отныне это не привычный всеми Повелитель — маленькая золотая птичка, а возродившийся из пепла гордый феникс. Вновь послышался стук и служанка повторила вопрос. Ниалл оторвался от косяка, чтобы распахнуть дверь и застать девушку в странной позе. Она стояла, согнувшись пополам, и прижималась к дереву ухом. Взгляд лазурных глаз тотчас утонул в манящем вырезе ее клетчатой формы. Она покраснела, выпрямилась, одергивая непозволительно короткую юбчонку, и закусила изнутри щеку, заглядывая Повелителю за спину. Персефона вздрогнула, когда ее взгляд столкнулся с большими глазами цвета матового обсидиана. Девушка только сейчас поняла как выглядит: растрепанная, со съехавшей лямкой тоненькой маечки, прижимающая к себе одежду. Служанка если и удивилась, то не подала виду. Ниалл приказал подать завтрак на две персоны не в столовую в оранжерее (где завтракал на протяжении многих лет), а в свою спальню, тем самым еще сильнее подтверждая догадки служанки. Персефона покраснела, и когда за ней закрылась дверь, поинтересовалась:

— Я могу воспользоваться твоей ванной?

— Если только я присоединюсь к тебе, — задумчиво сказал