Освенцим. Нацисты и "окончательное решение еврейского вопроса" - Лоуренс Рис

В фирме I. G. Farben поспешно сдули пыль с планов по расширению, которые были положены на полку в ожидании скорого окончания войны, и начали претворять их в жизнь. Хотя компания I. G. Farben и не была национализирована, она все же весьма лояльно относилась к нуждам и пожеланиям нацистского руководства. В соответствии с нацистским четырехлетним планом на Востоке должен был быть построен завод по производству синтетического каучука (типа «буна»). И теперь, после длительных обсуждений, компания согласилась на стройплощадку, расположенную в Силезии42. Технология производства синтетического каучука выглядела примерно так: уголь подвергался процессу гидрирования, в ходе которого через уголь при высокой температуре пропускали газообразный водород. Без извести, воды – и главное, без угля – завод по производству «буны» работать не мог. Поэтому обязательным условием при выборе площадки для такого завода было наличие поблизости всего необходимого сырья. К тому же I. G. Farben настаивала на том, что вблизи завода также должна быть удобная транспортная развязка, а в окружающей местности – жилищная инфраструктура.

После тщательного изучения карт и планов местности Отто Амброс пришел к выводу, что нашел подходящее место для нового завода по производству «буны» в трех милях к востоку от концлагеря Освенцим. Но близость к лагерю была не самым важным фактором в этом решении. I. G. Farben была больше заинтересована в использовании на заводе прибывающих этнических немцев, чем в рабском труде заключенных – ведь только на него едва ли можно было рассчитывать.

Реакцию Гиммлера на новость о том, что I. G. Farben заинтересовалась Освенцимом, иначе как шизофренической назвать нельзя. Как рейхсфюрер СС он сомневался в правильности такого решения. До этого момента им был установлен порядок, согласно которому заключенные концентрационных лагерей работали только на предприятиях, принадлежащих СС. Он отнюдь не приветствовал идею, чтобы заключенные работали на частное предприятие, а деньги, которые они зарабатывают, отправлялись в казну государства, вместо того чтобы оставаться в руках СС. Это его не устраивало – даже при условии, что СС будет зарабатывать продажей гравия фирме I. G. Farben. У Гиммлера были более серьезные амбиции касательно создания собственных концернов принадлежащих СС, чему вся эта история с I. G. Farben только помешала бы.

Однако в качестве рейхскомиссара по укреплению немецкой расы Гиммлер не мог особенно возражать против этого решения. Он знал о том, что компании I. G. Farben нужны этнические немцы, и был рад их предоставить. Поиск жилья для прибывающей рабочей силы не составит проблемы. Власти города Освенцим были только рады «выставить»43 этих евреев и поляков, чтобы освободить место для приезжающих немцев. Окончательное решение было принято Герингом, так как он отвечал за Четырехлетний экономический план: I. G. Farben построит свой завод рядом с концлагерем, а Гиммлеру и СС предстоит с ними сотрудничать44.

Этот интерес со стороны I. G. Farben превратил Освенцим из второстепенного лагеря в системе СС в потенциально один из важнейших ее компонентов. Как бы подчеркивая изменения в статусе лагеря, Гиммлер принял решение посетить Освенцим 1 марта 1941 года. В своих воспоминаниях, а также в ходе допросов после окончания войны Хесс представил подробный отчет об этом визите, во время которого Гиммлер дал волю своей мании величия. Если видение Гиммлером Освенцима как сельскохозяйственной научно-исследовательской станции в ноябре 1940 года было просто весьма амбициозным, то его аппетиты в марте 1941 года стали уже явно колоссальными.

Отбросив в сторону первоначальные сомнения относительно целесообразности размещения I. G. Farben рядом с Освенцимом, Гиммлер бодро объявил, что теперь лагерь, рассчитанный на 10 тысяч заключенных, должен быть расширен до 30 тысяч. Сопровождавший Гиммлера в этой поездке гауляйтер Верхней Силезии Фриц Брахт начал было возражать против столь быстрого расширения лагеря. Другой местный чиновник также вмешался в разговор, напомнив о том, что дренажные проблемы строительной площадки так и остались нерешенными. В ответ на это Гиммлер сказал им, что это их проблемы, и решать их должны они сами – разумеется, посоветовавшись со специалистами. Затем он подвел черту под дискуссией: «Господа, лагерь будет расширен. Мои основания для этого гораздо важнее ваших возражений»45.

Несмотря на то, что Хесс раболепствовал перед Гиммлером, его настолько испугали сложности претворения в жизнь новых идей его хозяина, что, как только он, Гиммлер и высший чин СС и полиции на юго-востоке Эрих фон дем Бах-Зелевски остались в машине одни, он разразился потоком жалоб. У него не хватает строительных материалов, жаловался он, у него не хватает персонала, у него не хватает времени – всего не хватает! Реакция Гиммлера была легко предсказуемой: «Я не хочу ничего больше слышать о трудностях! – заявил он. – Для офицера СС трудностей не существует! Когда они возникают, его обязанность от них избавиться. Как вы это сделаете – ваша проблема, а не моя».

Интереснее всего в этом разговоре даже не ответ Гиммлера на ропот Хесса, а сам факт того, что Хесс мог позволить себе разговаривать в таком тоне с руководителем СС. В советской системе любой, кто посмел бы таким образом отвечать Сталину или Берии, рисковал бы жизнью. Как бы странно это ни выглядело на первый взгляд, но на самом деле нацистское руководство было намного терпимее к внутренней критике своих сторонников, чем сталинская система. Это одна из причин, по которой Третий рейх оказался более динамичным из этих двух политических режимов: функционеры на нижних ступеньках иерархической лестницы имели больше свободы для применения инициативы и выражения своей точки зрения. В отличие от большинства тех, кто совершал преступления при сталинском режиме, Хесс никогда совершал никаких поступков из страха пред жестоким наказанием за невыполнение приказа. Он вступил в СС потому, что всем сердцем верил в идеалы нацизма и потому считал, что у него есть право критиковать детали претворения этих идеалов в жизнь. Он был энергичным исполнителем, который делает свою работу не потому, что ему так велели, а потому, что считает, что это правильно.

Конечно, иметь возможность критиковать руководство и чего-то добиться этой критикой – вовсе не одно и то же. И Хесс ничего не достиг своими жалобами Гиммлеру: планы рейхсфюрера относительно расширения концентрационного лагеря Освенцим должны были быть выполнены несмотря ни на что. Как впоследствии печально заметил Хесс: «Рейхсфюрера всегда больше интересовали положительные отчеты, чем отрицательные».

Вследствие решения I. G. Farben построить завод по производству «буны» в Освенциме Гиммлер не ограничился в своих грандиозных планах только концентрационным лагерем, но и включил в них сам город и его окрестности. На плановой встрече в Катовице 7 апреля 1941 года его представитель объявил: «Цель рейхсфюрера – создать на этом месте образцовое восточное поселение, причем особое внимание должно быть уделено поселению здесь немецких мужчин и женщин со специальными знаниями и умениями»46. Были разработаны планы по созданию нового немецкого города Аушвиц с населением в 40 000 жителей. Эти планы также подразумевали расширение находящегося по соседству концлагеря.