Двести тысяч золотом - Василий Веденеев

— Может, тебе подойдут? Мне малы.

Китаец слабо застонал, но, получив от Лобанова кулаком по голове, снова потерял сознание.

— Бежим! — Подхватив винтовку, Юрий Петрович сунул Саше ворох одежды. — Потом разберемся.

Спихнув китайца в канаву, капитан рванул вперед. Руднев старался не отставать.

— Теперь просто так не дадимся, — повернув к нему разгоряченное лицо, засмеялся Лобанов, подбрасывая винтовку. — Давай живее!

Они неслись, не чувствуя под собой ног, только босые пятки выбивали глухую дробь по пыльной дороге. Перелезли через какую-то изгородь, потоптали огородные грядки, скользя на влажной, заботливо политой хозяином земле, выскочили в темный проулок и вдруг поняли, что городишко кончился, улицы остались позади, а впереди раскинулось поле и над ним — высокий купол черного неба с редкими точками ярких звезд.

— Слава тебе, Господи! — истово перекрестился капитан. — Теперь им искать нас как ветра в поле…

Саша примерил трофейные тапочки. Почти впору, только немного широковаты. Надел халат. В плечах хорошо, но рукава пришлось подвернуть. Лобанов скинул сопревшие грязные кальсоны и натянул шаровары китайца. Они с трудом сошлись у него на талии, а внизу не доставали до щиколоток, туго обтягивая могучие икры. Присев, он проверил, не лопнут ли швы, и довольно рассмеялся.

— Нормально! Еще бы рубаху, но, как говорится, за неимением гербовой пишут на простой. Пошли!

Не успели они сделать несколько шагов, как позади, в городке, треснул винтовочный выстрел, приглушенный расстоянием. Потом второй…

— По наши души? — встревоженно спросил Руднев.

— Возможно, — буркнул капитан. — Кто знает? До железной дороги еще верст двадцать, не меньше, добежать не успеем. Надо искать, где укрыться.

— Почему вы думаете, что нас начнут искать именно здесь?

— А тут бежать больше некуда. — торопясь убраться подальше от города, ответил Лобанов. — Жао тоже не дурак, понимает, куда мы направимся.

Вскоре им попалась неглубокая лощинка, и беглецы спустились в нее. Внезапно Юрий Петрович остановился и прислушался:

— Похоже, скачут?

Цепляясь за жесткие пучки росшей по склону травы, они выбрались на край овражка и осторожно выглянули. По дороге неслись несколько всадников, освещая путь факелами. Проскакав с полверсты, верховые приостановились и начали кружить, вглядываясь в дорожную пыль. Потом снова хлестнули лошадей.

— Заберем правее, — предложил Лобанов, — там кукурузное поле.

— А если подпалят? — возразил Саша.

— Хотите ждать, пока они вернутся? — Лобанов решительно вылез из овражка и побежал по стерне.

«Пропадем, как пить дать пропадем, — пытаясь угнаться за ним, подумал Руднев. — Поджарят нас на этом проклятом поле, как куропаток».

С шумом врезавшись в заросли кукурузы, капитан начал продираться сквозь них. Сворачивал то в одну сторону, то в другую, чтобы не оставлять явного следа. Саше казалось, что треск ломающихся стеблей разносится далеко окрест и неминуемо привлечет погоню, но он не решался сказать об этом Лобанову, боясь потерять время на споры и пререкания: не расставаться же им сейчас, самостоятельно выбирая дорогу к спасению? Поодиночке скорее пропадешь и станешь добычей бандитов. Уж коли связала их судьба одной веревочкой, то сама и развяжет.

Наконец кукуруза кончилась. Юрий Петрович остановился и, тяжело переводя дыхание, попросил:

— Саша, послушайте землю.

Руднев послушно лег, прижавшись ухом к еще хранившей тепло угасшего дня пыльной земле.

— Тихо.

— Бог даст, утечем, — улыбнулся капитан. — Запутаем ходей. Не вешайте носа, прапорщик! Вперед!

Они снова побежали, все чаще спотыкаясь и переходя на шаг. Ноги налились свинцовой усталостью. Сердце билось в груди тревожно, мучила жажда, хотелось рухнуть на землю и полежать хоть чуть-чуть, дав отдых измученному телу. Достигнув небольшой рощицы, Лобанов первым сел и положил на колени винтовку.

— Привал! Можем себе позволить, как думаете?

— В яме было спокойнее, — устраиваясь рядом, мрачно пошутил Саша.

— Смотрите! — Схватив его за руку, Юрий Петрович показал назад.

Над кукурузным полем плясали языки пламени и клубами валил розоватый дым. Поднимаясь, он темнел, сливался с ночным небом и исчезал. Запахло гарью.

— Опоздали, голубчики, — усмехнулся капитан. — Сейчас они потеряют время, окружая поле, а мы двинем дальше.

— Так и будем скакать, как зайцы? — массируя ноги, спросил Руднев. — Загонят!

— Азарт пропадет. — Опершись на винтовку, Лобанов встал. — Поверьте, я в этом деле толк знаю, не впервой. Как только найдем подходящее местечко, сразу заляжем и до рассвета — ни гу-гу. Порыскают и бросят. Пошли.

Натыкаясь в темноте на стволы деревьев, беглецы пробрались сквозь рощу и вновь вышли в поле, полого поднимавшееся в гору. Вскоре они наткнулись на аккуратно сложенную из камней пирамиду, потом на вторую, третью: крестьяне собирали попадавшиеся во вспаханной земле мелкие валуны.

— Отлично, — повеселел капитан. — Впереди скалы.

Саша поправил висевшую на плече сумку и прибавил шагу. Похоже, Лобанов не зря хвастался, что знает толк в погонях и способах спрятаться от них. Если им удастся скрыться в скалах раньше, чем появится разъезд бандитов, они спасены. Камни не подожжешь, а искать беглецов среди нагромождения горных пород хунхузы вряд ли станут. Горы и днем место небезопасное, а уж ночью и подавно. Зря рисковать бандиты не любят — им больше по душе легкая добыча, которую можно взять голыми руками. Однако не останутся ли преследователи до утра? Как быть тогда?..

Ударившись босой ногой о камень, Лобанов выругался и, прихрамывая, поплелся по узкой тропинке, уходившей в расщелину между скалами. Постанывая, он упрямо карабкался, пока не нашел закрытую со всех сторон нишу.

— Сил больше нет, ослаб в яме, — привалившись спиной к камню, нехотя признался Юрий Петрович. — Пожалуй, останемся здесь.

Улегшись спиной к спине, беглецы прижались друг к другу и задремали, вздрагивая от каждого шороха и с тревогой ожидая рассвета.

Фын орал так, что у Жао заложило уши. Ударом ноги в живот он оборвал его крик и убрал зажигалку. Разомкнув створки портсигара, отбросил посиневшую руку своей жертвы и сделал знак Чжоу. Тот плеснул водой в лицо потерявшего сознание пленника. Фын застонал и открыл помутневшие глаза.

— Вспомнил? — наклонившись к нему, вкрадчиво спросил Быстрорукий. — Или желаешь еще освежить память? Неужели она так слаба, что не держит даже вчерашний день?

Фын замотал головой. Казалось, боль пронизывает его всего, от кончиков искалеченных пальцев до обожженного подбородка. Какой же он глупец: ввязался в дело, которое пахнет большой кровью! Но золото… Неужели упустить такое огромное богатство?! Упустить и прозябать всю жизнь в нищете, а в старости сдохнуть под забором, как собака? Нищета еще никому не прибавила здоровья… Но сейчас-то что делать? Как выкрутиться?