Маргаритки в раю - Джилл Шелвис

— О господи, — услышала Ханна собственный шепот, а тело отозвалось божественным содроганием. Так вот что такое язык тела! Теперь она поняла!

Он проделал это снова: еще одно легкое пощипывание губами, потом еще. Он прокладывал дорожку от плеча через ключицу к другому плечу, потом обратно, задержавшись возле ямки у основания шеи.

Если он продолжит еще немного, она просто-напросто растечется маленькой лужицей у его ног.

— За-ак…

— Скажи мне, что это глупо.

— Это глупо. Прекрати сейчас же.

У него вырвался смешок, больше похожий на глухой стон. Потом его губы захватили в плен ее рот, вбирая в себя, отнимая способность к сопротивлению. Поцелуй был медленным, долгим и глубоким, звякнули упавшие на землю жестянки — руки Зака плавно заскользили вокруг ее тела, заключая в объятия.

В ответ Ханна обхватила его за шею, и тела их жадно прильнули друг к другу. Зак плотнее прижался к ее животу, и она, повинуясь импульсу, тоже качнулась к нему, точно желая раствориться в его теле, вызвав из глубины его горла глухой звук, который эхом отозвался в ее груди.

Руки Ханны стремительно и безотчетно бороздили его упругую, стройную спину, плечи — все, до чего могли дотянуться, — и сильные, твердые мышцы ходили под ее руками.

И вот тут откуда-то издалека, с периферии сознания, донесся стук каблучков по дорожке, а вслед за ним — довольный смех.

— Тэра!

— Я знала! — ликующе воскликнула возникшая откуда ни возьмись подруга, хлопая в ладоши. — Я так и знала!

Больше Тэра ничего не сказала. Она протянула руку, подцепила с плеча Ханны прилипший кусочек торта, сунула палец в рот и облизнула.

— Ммм, божественно. Жаль, что нельзя будет съесть это на обед.

Зак с неимоверным трудом разжал объятия, сердце у него подпрыгивало, мысли были в смятении. Как случилось, что он забыл о своем намерении держать дистанцию?

— Вы что, языки проглотили? — участливо спросила Тэра. — Впрочем, понимаю. После такого поцелуя любые мозги превратятся в кашу. Ханна, в следующий раз сразу обращайся за помощью ко мне. Возможно, у меня в арсенале найдется что-нибудь стоящее.

Подмигнув Ханне, она зашагала прочь, довольно мурлыча себе под нос.

— Что это значит? — спросил Зак Ханну. — Ты что, и у нее просила совета?

— Нет, но она мне предлагала.

— Почему ты просто не спросила меня?

Ханна перестала изучать небо и посмотрела на него.

— Я надеялась, что справлюсь самостоятельно. Мне бы следовало сообразить, что это, как всегда, закончится печально, — горько рассмеялась она. — Ты, наверное, думаешь, я с приветом. Из-за того, как вчера бегала за тобой.

Подлинная боль, прозвучавшая в этих словах, поразила Зака, резанула как по живому, и всякая дистанция, которую он рассчитывал сохранить, сделалась невозможной.

— Я тогда ничего не понял, — ответил он. — Прости.

Лицо Ханны исказила болезненная гримаса.

— Вот видишь — не понял. И еще спрашиваешь, зачем я искала подсказок?

Он не знал, что ему с ней делать. Каким-то образом ей удавалось проникать ему в душу, задеть заповедную, никому прежде не доступную область, ограждающую его сердце, но Зак не хотел ощущать ее там.

— Да, ко мне это все не имеет отношения.

— Значит, тебе… все равно?

— Конечно. — В действительности же в самых буйных фантазиях Зак не мог бы предположить, что ее неопытность окажется настолько сексуально притягательной, что будет вызывать в нем такое волнение. — Я думаю вот что: ты решила… приобрести сексуальный опыт, а тут, как раз подвернулся я. Вместо меня сгодился бы любой парень.

— О, Зак… — Она протянула руку и коснулась его груди. — Нет! Это неправда!

— А если бы я не появился?

Она задумчиво отвела волосы назад и смешно сморщилась, нащупав в волосах клубнику.

— Сама не знаю.

Ее искренность подкупала и одновременно вызывала в нем досаду.

— Понимаешь, Ханна, это — одна из причин, почему нам нельзя!.. — с горячностью проговорил он.

— А как же другие? Почему им можно?

— Потому что… — А действительно, почему? Зак вдруг и сам забыл. — Потому что ты — подруга Алекс!

— А я-то еще думала, у тебя мятежный дух! — презрительно бросила она. — Настоящий свободолюбивый бунтарь не стал бы заботиться о таких пустяках.

— Ну, хорошо… потому, что я помню тебя маленькой девочкой.

— Глупости, мы давно уже взрослые.

— Нам нельзя, потому что… — мозг его лихорадочно работал, — потому что я здесь всего на несколько дней, а ты заслуживаешь гораздо большего.

Это вывело ее из равновесия.

— Я сама могу решить, чего я заслуживаю, благодарю за заботу! К твоему сведению, я не ищу прочных взаимоотношений!

Господи, дай сил, взмолился Зак.

— Значит, по-твоему, это решает дело? Считаешь, что все в порядке, раз тебе нужен просто секс? — спросил он, сам себе удивляясь. Нет, наверно, он рехнулся! Эта красивая, умная, замечательная молодая женщина хочет от него только секса, а он артачится и старается ее отговорить. Должно быть, у него что-то с головой.

— Ладно, я поняла, — подытожила Ханна. Она выглядела усталой и опустошенной. — Ты меня не хочешь, вот и все.

— Нет, я не об этом!

— А о чем?

— Я хочу. — У него даже голос осип от желания. — Но это нехорошо, неправильно.

— Как это может быть неправильным? Когда я с тобой, я чувствую совсем другое. Мне очень хорошо! Просто замечательно!

Ну, ладно, прекрасно. Пусть так. Ей хорошо, и именно ему суждено было подарить ей это ощущение. Это, конечно, льстит самолюбию, но все равно чертовски неловко.

— Мне тоже хорошо с тобой, — признался он.

Плохо было, что эти слова зажгли в ее глазах надежду. Очень скверно.

— Послушай, пожалуй, лучше мне вернуться к первоначальному плану, — сказал он. — Гостиница все еще переполнена. Уверен, поблизости есть немало других отелей, где я смогу остановиться.

— Нет! — Она потянулась к нему, коснулась плеч, прильнула всем телом, размазывая по нему клубничный торт. Зак попытался воспротивиться, но не смог. — Не уходи! Я не хочу думать, что выгнала тебя лишь потому, что…

— Хотела переспать со мной?

Увидев его улыбку, она тоже улыбнулась.

— Да. Ох, я в таком виде! — Улыбка чуть поблекла. — Мне надо привести себя в порядок.

Кусочек клубники соскользнул с ее ключицы и исчез в вырезе платья. Зак проводил его мутным, остекленевшим взглядом, во рту совсем пересохло. Руки прямо-таки дрожали от желания до нее дотронуться, он сжал кулаки и держал их прижатыми к бокам.