Духов день - Василий Анатольевич Криптонов

и отступил на пару шагов. Это дало мне возможность кастануть прокачанного Красного Петуха. Струя пламени опалила выходца из могилы и таки подожгла.

Как минимум, одежда и волосы занялись хорошо. И, судя по тому, как взревел пациент, происходящее ему не понравилось.

Ну что ж, братишка, а теперь давай-ка испытаем твои косточки как следует, по-серьёзному!

И я кастанул Костомолку.

Мертвеца согнуло в позу эмбриона. Что-то очень громко хрустнуло, послышался сдавленный вой.

Я, скрипя зубами, удерживал Костомолку, концентрируясь на воображаемой шкале маны. Когда там, по моим прикидкам, осталось меньше четверти, отменил Знак.

Мертвяк, глухо рыча, упёрся руками в землю. Хлеба он так и не выпустил. Хотя то, во что превратился каравай, на еду походило меньше всего. И мертвец, кажется, это понял. Он поднёс к глазам руку с хлебно-земляным месивом, завыл и, оттолкнувшись ногами, прыгнул на меня.

Удивительным образом я успел сотворить Защитный Круг, и мертвяк всего лишь долбанулся в него черепом. После чего стёк на землю. Кажется, хребет я ему переломил.

Человек бы на том и закончился, в лучшем случае оставшись паралитиком, но у мертвеца были свои приколы. В частности, он не был живым, и вряд ли мозгу нужен был позвоночник, чтобы передавать конечностям импульсы.

Тварь на четырёх мослах пустилась вкруговую, пытаясь найти брешь в моей защите. Бреши в Круге не было. Однако я имел неудовольствие наблюдать картину, как эта тварь перелезает через попавшееся на пути надгробие. Как змея обтёк! Фу, аж передёрнуло.

— Дружище, сэкономь мне время: как тебя убить?

Только рычание в ответ. Даже без привычного «Ненавижу!» Ладно, будем тестировать всё подряд.

Молния! — хренушки. В справочнике, впрочем, было написано, что против заложных покойников — а мой пациент, по всему видать, из этих, — не работает. Но не попробуешь — не узнаешь ведь.

В порядке бреда: Приручение! — тоже облом, мертвец вообще не понял, чего от него хотят. Знак «остановки времени» имел бы смысл только тогда, когда есть напарник. А я тут один впахиваю, блин. Не считать же Вольфганга за подкрепление. Он, небось, там уже полные штаны кирпичей навалил. Хорошо, если только кирпичей…

А маны-то всё меньше. Надо бы уже чего-то решать. Ну, давайте — Мороз!

Почувствовав себя Саб-Зиро, я направил на тварь, которая уже мало напоминала человека, поток морозного воздуха. Тварь вздрогнула и замерла, покрывшись инеем.

— Фух! — Я отменил Защитный Круг, который тоже подсасывал силы. — Ну наконец-то, нашёл ключик к твоему сердцу.

Я подошёл к твари и, взмахнув светящимся мечом, обрушил удар на ледяную шею. Потребовалось пять ударов, нанесённых один за другим, прежде чем голова отделилась и покатилась между могилами.

Зато сразу после этого меня долбануло разрядом. Как всегда, после особо выматывающей битвы, ощущение было неописуемым. Я едва не упал, волосы на голове, наэлектризовавшись, потянулись было к небу, сердце выдало под две сотки ударов в минуту. Но уже пару секунд спустя всё унялось. Я наклонился и выдохнул.

— Н-да… Крепки смоленские мертвяки, ничего не скажешь. У вас тут что, ядерный реактор под кладбищем зарыт? Мутанты хреновы.

Мне прилетело семь родий. Значит, есть семь костей в этой туше. Жечь её… А сперва — размораживать… Господи, пошли мне Захара, ну пожалуйста! Ладно, шучу. Не посылай, не отвлекайся, у тебя по-любому дел больше, чем у меня. Я уж тут как-нибудь сам разрулю.

Первым делом я спустился обратно в могилу и обнаружил Вольфганга у подножия лестницы. Этот тюфяк даже встать без поддержки не мог.

— Ты его уничтожил? — прошептал он, бледный, как унитаз.

— Нет, за пивом послал. Сказал, что у тебя от хлеба без запивки изжога начинается. Чего разлёгся?

— Мне кажется, я плечо вывихнул…

— Так ты вроде не на руках ходишь. Встал смирно!

Тут Вольфганг, конечно, задёргался, но один хрен помогать пришлось. Когда я взялся за его правую руку, заорал. Видать, правда вывих, а то и перелом. Ладно, не помрёт. Не стану на него сейчас ману тратить. Было бы на что. Может, ещё какая дрянь выскочит из темноты.

— За мной идти, команды слушать, выполнять беспрекословно. Попробуешь сбежать — мой Знак тебя догонит. Даже испугаться не успеешь. Понял, нет?

— П-понял! — прохныкал Вольфганг.

Господи, всего-то три ночи в могиле с живым мертвецом, да сломанная рука — и уже раскис. Бывают же люди без стального стержня внутри. От каждой мелочи нюни распускают, аж противно. А если бы тебя тридцать первого декабря попросили по бухгалтерии платёж в десять лямов провести — что, вообще с инфарктом бы слёг? Нельзя с такими нервами в коммерцию, ох, нельзя!

Я поднялся первым. Вольфганг, стеная, плёлся следом.

Так, ну, перекурили немного — теперь надо собрать хабар. Смех, как говорится, смехом, а в Смоленске курс костей выше, чем в Поречье, так что не будем разбрасываться ресурсами. Интересно, одолеет ли Красный Петух все остальные кости этого монстра? А то я такую непрошибаемую тварь впервые в жизни вижу.

Я сходил за головой. Как заправский футболист, подвёл её к остальной туше и кастанул Знак.

Подержав пламя секунд десять, отключил и уставился на результат.

— Охрененно, — вынес вердикт.

Плоть сгорела вся. А кости — остались. Все. «Золотых» среди них было семь, всё по-честному. А остальные, казалось, и впрямь были сделаны из стали.

Глава 7

— Не хочешь мне объяснить, что это вообще такое? — посмотрел я на Вольфганга, который как раз выбрался из могилы и теперь с ужасом смотрел на останки своего тюремщика.

— Я не знаю, — пролепетал тот. — Честное благородное слово…

— Стоило бы оно хоть копейку, твоё слово… Ладно. Жди.

У этого мудацкого покойника нужные мне кости оказались все негабаритные. Обычно-то приходится иметь дело с рёбрами, фалангами, таранной костью. При приёмке на размер не смотрят вообще, кстати говоря. Но тут, блин… Большая берцовая, бедренная.

К слову сказать, именно поэтому охотники, насколько я знаю, не любят великанов. Хрень здоровенная, костей в ней немало. И все — огромные. Попробуй допри такую дуру. А деньги — такие же, как с крысиных косточек. Хорошо, что великаны нечасто встречаются. Насколько я понял, они — самые тупые из высших тварей. А тупость, плюс приметный рост — крайне фиговое сочетание с точки зрения эволюции. Мелкие, но сообразительные тебя всегда уделают.

Я запихал в заплечный мешок весь хабар. Подумав, втиснул туда ещё и череп. Стальной,