Убит по собственному желанию - Алексей Макеев

– Было, было конкретное, – заверил лейтенант. – Как раз на почве интереса к чужой личной жизни. Надя рассказала, что Сергей нашел свидетельства того, что один здешний предприниматель, отличаясь особой любовью к женскому полу, якобы создал целый гарем и устраивает оргии. Предприниматель узнал, что Угрюмов под него копает, и был в ярости. Наде рассказывали, что в своем кругу он несколько раз грозил убить «этого писаку».

– Вот это уже, что называется, «горячо»! И как же фамилия этого любителя оргий?

– Его зовут Анатолий Стрижак, – ответил Соболев. – Он занимается…

– …Установкой антенн! – опередил его Крячко и в возбуждении вскочил: – Это же мой фигурант! Я на него вышел, когда занимался Гурьяновым!

– Так-так-так! – воскликнул Гуров. Он тоже находился в приподнятом настроении. – Кажется, у нас, наконец, появился первый реальный подозреваемый. Что ж, будем его разрабатывать. Давай, капитан, бросай своих вымогателей, переключайся на это направление. Нам надо узнать об Анатолии Стрижаке как можно больше. Образ жизни, привычки, распорядок дня… Да что я вам говорю, вы и сами знаете, что нас интересует. Да, обязательно нужно выяснить, водит ли он машину, какая у него марка имеется. И самые важные сведения – что он делал в день убийства Гурьянова и Угрюмова, накануне этих событий, после них… Нам нужна полная картина! Полковник Крячко тоже к вам подключится. Это все, что рассказала журналистка Надя Крупнова?

– Нет, не все, – покачал головой лейтенант. – Угрюмов не одно подобное расследование вел. Еще одним объектом его пристального интереса был заместитель губернатора области, министр энергетики Валерий Свистунов.

– Вот те на! – воскликнул Крячко.

– Да, высоко замахнулся наш журналист, – тяжело вздохнул Гуров. – Но ты не сказал, что такого криминального журналист Угрюмов нашел у министра Свистунова?

– Нет, ничего криминального там не было, – поспешил заверить Соболев. – Просто Угрюмов установил, что Свистунов – гей.

– Вот оно что! – протянул Лев. – Ну, это еще не преступление. Хотя у нас, конечно, не Европа, но все равно – за нетрадиционную ориентацию не сажают. И даже со службы не погонят, если не будешь заявлять о своей ориентации на каждом шагу и вообще вести себя опрометчиво. Свистунов что – много болтает?

– Совсем наоборот! – ответил лейтенант. – Свою… особенность он всячески скрывает. И вообще, он женат, у него сын есть.

– Ну да, он должен особенно бояться разоблачения, – кивнул Крячко. – Да уж, копнул наш журналист… Лучше бы он вымогателями занимался. Значит, у нас есть и второй кандидат в маньяки?

– Нет, я бы такой вывод делать не стал, – заявил Гуров. – Я, конечно, не знаю, что за человек этот Свистунов, но мне почему-то кажется, что к убийствам он не причастен.

– Это почему же тебе так кажется? – поинтересовался Стас. – Объясни ход своих рассуждений.

– Нет у меня никакого хода рассуждений, моя интуиция это подсказывает, а ты вроде всегда доверял ей. Однако мы, конечно, не будем полагаться только на интуицию. Я познакомлюсь с этим министром, поговорю с ним. Тогда можно будет рассуждать более предметно. Вернемся к девушке Наде. Что еще она рассказала?

– Больше ничего особо интересного, – произнес Соболев. – Назвала десяток предпринимателей, интересы которых Угрюмов задел за последние месяцы. Но все эти фамилии у нас в списках есть, мы ими занимаемся. Только…

– Что «только»? – насторожился Гуров.

– Она иначе этих людей оценивает, – объяснил лейтенант. – Считает, что каждый из них мог стать убийцей. Я ей говорю: «Слушайте, но вот этот Ягудин – он от разоблачений Сергея понес совсем небольшой убыток. Разве из-за такой суммы человек пойдет на убийство? Это же огромный риск!» А она мне отвечает: «Вы не знаете этих людей, а я знаю. Дело не в понесенных убытках. Для них важно, что кто-то покусился на их интересы, задел их. Это все люди с искаженной моралью. И каждый из них может убить».

– Что ж, возможно, Надя Крупнова права, – задумчиво проговорил Лев. – Знаешь что, лейтенант, дай-ка мне телефон этой Нади. Хочется мне лично с ней побеседовать. Возможно, она вспомнит еще какую-то подробность.

– Да, записывайте, – кивнул Соболев и продиктовал номер. – Знаете, что я сейчас вспомнил? Еще Крупнова рассказала, что за три дня до смерти Угрюмов ей звонил и произнес какую-то странную фразу. Она тогда не придала этой фразе значения и забыла о ней. А потом, после смерти Сергея, стала вспоминать все их разговоры. Пыталась вспомнить и эту фразу, но не смогла. «Мне кажется, он тогда сказал мне что-то важное, – говорила она мне. – И если бы я вспомнила ту фразу, то узнала бы имя убийцы».

– Важно, чтобы убийца не услышал об этом провале в ее памяти, – заметил Гуров – а то у него возникнет желание сделать так, чтобы она никогда эту фразу не вспомнила…

У Льва Гурова имелось правило: никогда не откладывать неприятные дела «на потом», а делать их немедленно. Встреча с министром Свистуновым была, несомненно, делом неприятным. Гуров терпеть не мог залезать в сферу, связанную с личной жизнью людей, а случай со Свистуновым был именно таким. Значит, эту встречу нужно было провести как можно скорее. Он узнал телефон министра, его имя-отчество и тут же позвонил ему.

– Валерий Геннадьевич? Это говорит полковник Гуров. Вы, наверное, слышали о моем приезде. Нам с вами необходимо встретиться.

– Да… я догадывался, что вы позвоните… – откликнулся голос в трубке. – Что ж, давайте встретимся. Подходите, я вас жду.

Гуров не стал вызывать машину – здание администрации области находилось недалеко от Управления. И спустя четверть часа он уже входил в кабинет заместителя губернатора. Валерий Свистунов оказался на полголовы выше Гурова и, соответственно, крупнее. При этом в нем не было лишнего веса – одни мускулы и кости. «Ну, и силен ты, должно быть, братец», – подумал про себя Лев. А вслух сказал:

– Мы расследуем убийства, совершенные в вашем городе. В частности, речь идет о смерти журналиста Сергея Угрюмова. В материалах, которые остались после журналиста, мы нашли и ваше имя. Вы, вероятно, догадываетесь, по какому поводу он вами интересовался…

– Трудно не догадаться, – ответил Свистунов. – Эх… Видимо, все же придется подавать в отставку. Я все надеялся избежать… Но теперь…

– А что «теперь»? – удивился Лев. – В связи с нашим расследованием ничего не изменилось. Нас ведь интересует не ваша… особенность, нас интересует убийство. И ничего больше! Вот скажите: вы знали, что Угрюмов собирает на вас материал?

– Знал, конечно, как же не знать? Мне говорили мои… друзья. Они, конечно, здорово испугались.

– Но чего? Ведь сейчас это уголовно не преследуется…

– Да они не за себя испугались – за меня, – объяснил Свистунов. – Оно, конечно, не преследуется, но пятно на репутацию – вон какое! – Он развел в стороны свои огромные руки, показывая, каких размеров будет пятно. – Как только узнают, мне тут больше работать нельзя будет. Сами понимаете, какие разговоры пойдут. А губернатору это надо? Придется уходить…