Пересуд - Алексей Слаповский

— Молчи громче, — ответил Маховец. — Знаешь, кто нам дверь открыл? Судьба. А от судьбы не отказываются. Или вы все свои срока собираетесь сидеть? Тут же меньше пяти ни у кого нет, так? А будет больше!

Возможно, с ним не все были согласны. Но тут Маховец добавил:

— Уходим все. Потому что кто останется, тот заложит, где соскочили. Я этого не позволю, поняли меня?

Таким образом побег для сомневающихся Федорова и Петра Кононенко получился как бы вынужденным, что облегчило им принятие решения, а Евгений Притулов и Сережа Личкин были рады возможности вырваться.

Тут как раз машина остановилась на перекрестке, кого-то пропуская, узники спрыгнули и ушли подворотнями.

Они отыскали глухое место в каком-то дворе, за гаражами. Неподалеку были мусорные баки. Петр, пошарив в них, нашел какие-то железки и проволочки и демонстративно умело открыл всем наручники.

— Скоро нас начнут искать, — сказал Маховец. — Надо что-то думать.

— Всем разойтись, — предложил Притулов.

— Нет. Вы лохи. Вас поймают, выведете на меня. Уедем вместе.

— На чем? — поинтересовался Личкин.

— Есть мысли. — Маховец помнил рассказ одного бывалого сидельца об исчезновении из Москвы двух рецидивистов, сбежавших на обычном рейсовом автобусе, взяв пассажиров в заложники. Правда, их довольно быстро поймали, но не обязательно же все кончается неудачами. Лучше бы, конечно, обойтись без заложников, переодеться, смирно взять билеты, но где взять денег?

— Деньги нужны, — сказал он.

И тут Федоров вынул деньги — и даже довольно много.

— Ого! — удивился Петр. — Откуда?

— Личный запас.

— Шмонают же!

— Для шмона вот, — показал Федоров свернутые в трубочку купюры, хранившиеся в отдельном кармашке.

— Так они и то отберут, и то! — возразил Личкин.

— Если отберут и то, и то, в следующий раз не будет ни того, ни другого, — спокойно объяснил Федоров.

— Вот гады! — восхитился Притулов. — Отработали схему!

— Рискнем, — решил Маховец. — Кто-то один идет на вещевой рынок, есть тут, я знаю, барахолка поблизости, покупает всем одежду. Простую, дешевую. У разных продавцов, чтоб чего не подумали. А потом действуем дальше. Как тебя зовут? — обратился он к ловкорукому угонщику.

— Петр.

— Иди ты, ты сообразительный.

— Не унесу.

— Пацана возьми, — кивнул Федоров в сторону Личкина.

Так они обзавелись обувью, одеждой, кепками и бейсболками.

Познакомились, подкрепились продуктами, которые Петр и Личкин прихватили на рынке.

Потом пробрались к Павелецкому вокзалу.

Про автобус в Сарайск Маховец знал — ездил на нем однажды. Ездил не в Сарайск, а в поселок Дюлево, где он не оставил следов, но есть зато женщина, которая его примет и спрячет.

Они сели в автобус, купили билеты, поехали.

Все шло хорошо.

Никто не ожидал, что операцию по перехвату и поимке организуют так масштабно. Надо было выбираться из Москвы еще утром, запоздало сожалел Маховец. Но знал он и то, что выбраться не вопрос, главное — уехать как можно дальше от столицы. И тут угоны машин и прочие трюки не проходят, самое верное — использовать что-то обычное, неприметное, тот же пассажирский автобус.

— Так! — обратился Маховец к пассажирам. — Первое, значит, что сейчас сделаем: отдали все телефоны!

— Вы для этого на нас напали? Чтобы телефонами разжиться? — весело спросил Димон — он отошел от первого испуга и даже находил в ситуации нечто занятное.

Но никто его юмора не оценил.

Притулов пошел по салону, собирая телефоны. Маховец не приказывал ему, это была инициатива самого Притулова, но Маховец кивнул, одобряя.

Притулов шел медленно, стараясь не засматриваться на женщин: дисциплина взгляда необходима человеку его убеждений и интересов. Он еще наглядится на то, что его больше всего волнует, но не сейчас, чтобы не спугнуть, а потом.

Бирюзовая Елена протянула ему телефон брезгливо, держа двумя пальцами, и тут же отвернулась.

Любовь Яковлевна отдала свой телефон и дочери, понимая, что против силы не попрешь, но предупредила:

— Отдадите потом!

Мельчук отключил телефон и сказал:

— Глупости вы делаете. Вам надо в лес уйти.

— Ну-ну, помалкивай! — прикрикнул Маховец.

Все отдавали телефоны — Наталья презрительно, Курков хмуро, молча, Анатолий Тепчилин торопливо и почти угодливо, Димон весело (нашелся-таки у него телефон, обманул он Артема), Вика с вызовом, Тихон с достоинством, Желдаков как-то по-свойски, словно желал примкнуть к компании, Ваня Елшин просто положил телефон на соседнее кресло, найдя способ не унизиться, а у старухи Лыткаревой телефона не было. Замешкалась Нина Ростокина, которая вечно забывала, куда засунула телефон. Она рылась в рюкзачке, Притулов ждал.

И вдруг все вздрогнули — телефон Нины зазвонил.

Она нашарила его на дне рюкзака и хотела ответить, но Притулов вырвал трубку.

— Вы что? — закричала Нина. — Это отец звонит, если я не отвечу, вы знаете, что будет? У него сердце больное! Я всегда отвечаю! Отдайте! Скажите ему! — обратилась она к Маховцу, как к главному. Тот не отреагировал.

Притулов вернулся с добычей. Достал телефоны из карманов и побросал на переднее свободное сиденье. Маховец и подсуетившийся Личкин отключили все телефоны, кроме одного — Маховец решил оставить связь на всякий случай.

После этого забрали телефон у Козырева, а потом Притулов постучал по ноге спящего Артема.

Тот пребывал в крепком сне без сновидений — очень уж устал накануне. С трудом открыл глаза — настолько сонные, что казались пьяными. Артем даже не понял, кто его будит.

— Чего еще?

— Телефон дай, — сказал ему Козырев.

— Зачем?

— Надо.

Артем залез в карман, протянул Козыреву телефон и тут же заснул еще крепче.

Козырев передал трубку Притулову.

— Молодец парень! — отозвался Притулов об Артеме. — Все бы так. Спали бы и спали.

— Что вы собираетесь делать? — спросил Мельчук.

— Ехать, — ответил Маховец. — У нас сопровождение, все тихо, спокойно. Ничего страшного не произошло.

— Вы милиционеров захватили! — возразил Мельчук. — И машину милицейскую.

— Милиционеров отпустим, машину вернем, — пообещал Маховец с доброй улыбкой. — Если хочешь, сам ее им и отгонишь.

А в милицейской машине заработала рация, донесся голос: