Реконструктор. Дорога в один конец - Александр Конторович

1) Оборудованы ложные позиции зенитной артиллерии. На данных позициях временно размещены отдельные орудия ПВО, ведущие огонь по русским самолетам-разведчикам. Расчетам даны указания о поддержании максимально высокого темпа стрельбы, пусть даже и в ущерб точности. Противник должен быть уверен в том, что по нему ведут огонь несколько орудий.

2) Оборудованы преднамеренно демаскированные ложные огневые точки прикрытия объекта. В указанных местах поддерживается видимость активности.

3) В расположение 42 ремонтно-восстановительного батальона, под видом неисправных, доставлено 4 средних и 4 лёгких танка из состава отдельного охранного батальона. Экипажи танков размещены в казарме солдат ремонтно-восстановительного батальона и переодеты в общевойсковую форму. В случае необходимости, танки смогут достичь района предполагаемого боестолкновения в течении 15 минут.

4) На узловой станции, при попытке получения сведений об объекте, обнаружен агент разведки противника. Агент (женщина) взят под наблюдение. Предприняты меры по дезинформации агента.

5) В прилегающих к объекту лесных массивах организована сеть скрытых постов. Задача постов — своевременное информирование о любом передвижении в указанном районе. Посты частично (по условиям местности) телефонизированы. Также предусмотрена возможность быстрой передачи ими информации с помощью условных сигналов, согласно разработанной таблице.

Заместитель командира 22 охранного батальона

Гауптман Карл Нимейер.

— Итак, майор, что вы можете мне рассказать хорошего? — Ляшке был сегодня в неплохом настроении, что выразилось в предложении гостю чашки хорошего кофе.

— Немало, герр оберст! Все меры маскировки, предпринятые нами, в соответствии с вашими указаниями, возымели свой эффект. Противник ничего не подозревает о том, что его интерес к складам нами замечен. Русские самолеты-разведчики несколько раз уже пробовали прощупать нашу оборону. Но были отогнаны зенитным огнём и подоспевшими истребителями. Один самолет противника сбит.

— Это хорошо! — удовлетворённо кивнул хозяин кабинета. — Всё?

— Нет, герр оберст, — покачал головою Хайнеманн. — Активизировалась и их агентурная разведка в нашем тылу. Надо отдать должное, русские своевременно об этом позаботились. Нами уже выявлено три их агента и один человек находится под подозрением. Разумеется, мы предприняли все меры для того, чтобы получаемая ими информация соответствовала бы нашим целям.

— Неплохой подарок кое для кого! — поджал губы полковник. — Очень даже своевременно, хочу вам сказать! Мы можем утереть нос некоторым выскочкам и зазнайкам. Полагаю, мой друг, все прочие мероприятия также идут по плану?

— Совершенно верно, герр оберст! Есть, разумеется, некоторые сложности и шероховатости — но, в целом все предусмотренные меры выполнены успешно.

— А именно? — приподнял бровь Ляшке.

— Ну, в частности, нам пришлось организовать выгрузку и транспортировку танков непосредственно вблизи объекта. В других местах, нежели на станции, это сделать технически невозможно — там высокие насыпи.

— А как же тогда в ремонтно-восстановительный батальон доставляют прочую технику?

— Грузовики и бронетранспортёры, герр оберст. Их просто буксируют своим ходом, при помощи тягачей. Танки же... требуют немного другого подхода. Всё же это более массивная техника. По завершении операции они будут вывезены аналогичным образом.

— Ну что же, — благосклонно кивнул полковник. — Полагаю, вы вполне заслуживаете ещё и рюмочки хорошего коньяка!

Как-то я вот напророчествовал... себе на пятую точку. Когда предполагал, что скоро будем ползать на брюхе. Именно, что ползём. И именно — на брюхе. Да ещё и по уши в болотной грязи. Ибо дежурные пулемётчики на этом участке немецких позиций ворон не считают, что уже не раз и доказывали. Тем, кто по простоте душевной в этом сомневался. Ну и что, что болото? Ползать можно и по нему, сам не единожды убеждался. Да и фрицам надо отдать должное, они тоже далеко не лыком шиты, научились уже многому. В том числе — и у нас. Тому, что для русского солдата абсолютно непроходимых местностей нет. Хоть на брюхе проползёт, хоть на одной ножке проскачет — а, один хрен, пролезет туда, куда ему надобно. И если раньше немцы ещё могли позволять себе какие-то вольности и отступления от уставных требований, то теперь они от такого поведения отказались. Жить им, видите ли, охота... Можно подумать, что кому-то из нас это надоело!

Только вот, вся беда в том, что жить в таком поединке выпадает кому-то одному. Либо сонному пулемётчику не повезёт, либо нерасторопному разведчику. Только так — и никак иначе.

И потому — ползём.

В час по чайной ложке, осторожно передвигая руки и ноги. А тут ещё и сидор тяжелый на плечи давит. Впрочем, не всем. По моей инициативе, скроили нам тыловики прочные брезентовые мешки. Не шибко здоровенные — но, прочные и приспособленные для того, чтобы тащить их по земле волоком. За собою следом, чтобы сидор за плечами, ползущего бойца не демаскировал. Лишний горб в десяток сантиметров толщиной — он незаметности передвижения не шибко способствует. Под это дело ухитрились пустить брезентовый полог с захваченной у немцев машины, вовремя зажилив его от трофейщиков. Мол, мало ли что там, у немцев кому положено... а вот не было его тут — и всё! Может быть немецкий водила, гибель свою неминучую предчувствуя, сам его на шнапс и сменял! И нажрался с тоски... Могло ведь такое быть? Да, запросто! Так что, не парьте нам мозги, уважаемые товарищи, забирайте свой (теперь, уже свой) тарантас — и проваливайте восвояси!

Правда, бегать с таким мешком неудобно — да, ещё как!

А вот ползти — существенно спокойнее, хотя, тоже не слишком комфортно. Скорее даже — непривычно. Привязывают эту фиговину обычно к ноге, некоторые за пояс цепляют. Специально для этого соорудили небольшой железный крючок, чтобы, значит, за ремень его крепить. А к ноге — обвязывают вокруг неё верёвку.

Таким, знаете ли, колечком небольшим, чтобы ниже колена не сползала. И вот уже за неё, родимую, и цепляем. В случае чего, крючок сбросил — и свободен. Сидор, он потруднее сбрасывается...

Да и влезает в этот мешочек малость поболее, чем в заплечник.

Потом, разумеется, этот груз своё привычное место займёт — в сидоре. Но, это будет уже потом, когда нам ползти не надо будет. То есть — в немецком тылу, где мы уже ножками потопаем.

Ротный, когда эту мою придумку разглядел, только хмыкнул. Потом, посмотрев, как мы эти брезентухи по земле ползком таскаем, призадумался. Один мешок отобрал и отправил его в штаб, снабдив пояснительной запиской.

Но, увы, что уж там решили наши мудрые стратеги, узнать мы не успели — прикатил этот самый майор...

Впрочем, хрен с ним, с майором. Тут поважнее дела имеются.

Болото здесь не шибко и здоровенное, но и не слишком маленькое. А переползти его желательно побыстрее, дабы не застало нас на нём утреннее солнышко. Вот уж чего совершенно неохота! Оттого и спешим.