Запад - Кэрис Дэйвис
Шрифт:
Интервал:
Тем не менее будет здорово, невольно проносилось у него в голове, по возвращении домой написать статью в газету и, сидя за столом с Джули, Элмером Джексоном, Гарднером, Хелен Лотт, может быть, с учителем Филипом Уоллесом и услужливым библиотекарем, имени которого он не мог вспомнить, и, разумеется, с Бесс, рассказывать им о зверях, которых он нашел и увидел собственными глазами. Здорово будет поведать им о настоящих размерах зубов и бивней этих существ. О разнообразных звуках, которые они издают. О великолепии их чешуйчатой или мохнатой шкуры – в зависимости от того, какой она окажется. Поведать все об увиденном им чуде.
Случались ночи, когда он вспоминал Элси.
Вот Элси на корабле, который несет их в Нью-Касл: волосы развеваются, улыбка во все лицо; вся светится надеждой на то, что даст им эта новая страна.
Элси, идущая с ведром к колонке за водой. Прямая спина и энергичная походка.
Элси, принимающая ванну возле печки, вода, которой он поливает ее из кувшина, как масло, струится по коже, по бугоркам и складкам, под которыми внутри нее кувыркается Бесс.
Элси, сидящая у стола с Бесс на коленях. Элси, помогающая ему очищать выгон от камней. Элси в спальне наверху, после ужасной операции. Мистер Корлесс, топчущийся в дверях и решающийся наконец попросить свои деньги, ему очень жаль, но даже самый лучший хирург не мог бы сделать больше.
Иногда ночью, во сне, он видит себя снова вместе с ней в постели, он протягивает к ней руку и просыпается. Во сне все кажется таким реальным, что он пытается сразу же заснуть снова, чтобы опять испытать все это, побыть с ней, как это бывало в жизни.
В другие ночи он, случалось, видел ее в доме, она наблюдала, как он укладывает вещи, укладывает, укладывает, укладывает, чтобы отправиться в путешествие, уехать – он сворачивает, разворачивает и заново сворачивает одеяло, набивает вещами сумки, бросает что-то в жестяной сундучок. Он не видит ее, но знает, что она где-то здесь, чувствует, как она наблюдает за ним, и эти сборы никогда не заканчиваются – всегда оказывается, что нужно запихнуть что-то еще, и он никогда не может вовремя выехать, времени всегда не хватает. Во сне ему кажется, что где-то впереди маячит крайний срок, время, когда он должен отбыть, иначе не уедет никогда, и он испытывает отчаянное, отчаянное, отчаянное желание отправиться в путь, спешит, спешит, но от этого дело идет ничуть не быстрее, и он понимает, что вероятность того, что путешествие состоится, становится все меньше и меньше, пока не иссякает вовсе, и даже во сне он впадает в панику, чувствует, как колотится сердце, и просыпается, продолжая пребывать в отчаянии.
По ту сторону костра, однако, спал мальчик. Глаза его были закрыты. Беллман видел, как едва заметно поднимается и опускается его грудь. Над ними от легкого вечернего ветерка, дувшего с реки, качали ветвями ивы. Дыхание Беллмана успокоилось. Все в порядке. Он здесь.
Он в пути.
А потом случилось несчастье.
Они забыли одеяло Беллмана там, где ночевали накануне, неподалеку от реки, и решили вернуться за ним как можно быстрее, спустившись на лодке вниз по течению.
Шум водопада они услышали задолго до того, как достигли его.
Вода обрушивалась в каньон с высокими стенами, образуя узкое горло реки.
Беллман указал на берег, где громоздились скалистые утесы, и жестами дал понять, что нужно обогнуть их, неся пирогу на себе, но мальчик, тоже жестами, изобразил уверенность, что сможет провести лодку через водопад. И Беллман согласился. Потому что он наблюдал за мальчиком не первый день, и ему казалось, будто тот может сделать все, что захочет, – узкое каноэ повинуется, что бы он ни велел ему сделать. Но когда пенная волна подняла лодку на свой гребень, Беллман увидел, что та опрокидывается и все его вещи вылетают из нее. Жестяной сундучок рухнул в темную бурлящую воду, крышка открылась, и все содержимое, вывалившись, погрузилось в ревущий поток.
Когда они выплыли на тихую воду, Беллман схватил мальчика за плечи и тряхнул его. То был первый раз, когда он обратил на него свой гнев. Он кричал, что от парня никакого толку, а потом тяжело опустился на землю, чтобы обозреть печальный итог их крушения, но тут выяснилось, что почти ничего не пропало.
Пирога была цела, и весло застряло в расщелине между двумя утесами чуть ниже по берегу. Вещи Беллмана плавали в спокойной воде у подножия водопада или лежали на дне, просвечивая сквозь нее.
– Ну, – сказал он, – думаю, на этот раз нам повезло.
Вместе они собрали разлетевшиеся пожитки Беллмана и растянули промокшие вещи на кустах утесника для просушивания. Все остальное – чайник, оружие и прочее – они выложили на камнях и на узкой полоске сланцевого берега. Беллман развязал клеенку, в которой хранил порох, и, развернув ее, подставил под солнце. Даже его письма Бесс, завернутые в ту же клеенку, сохранились, претерпев неправдоподобно малый ущерб, – когда они высохли, лишь кое-где обнаружились размытые чернила и коричневые полоски по краю захлестнувшей их воды, вот и все. Позднее они дошли до места своего предыдущего лагеря, где Беллмана ждало его одеяло.
– Прости меня, – тихо сказал он вечером, когда они закончили ужинать. – Я не должен был на тебя кричать. Я знаю, это была не твоя вина. Просто я немного разнервничался, устал, озабочен предстоящей зимой и тем, что на всем нашем долгом пути мы еще не встретили ни одного следа.
Теперь тетя каждый раз оставляла его на ужин.
Он целыми днями расчищал двор и загон, задавал корм животным, а по вечерам, перед тем как он уезжал домой, тетя угощала его холодным мясом, чашкой горячего кофе и кексом или пирогом.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!