Черный ворон, я не твой - Владимир Колычев

– Альбина давно уже в прошлом.

– Не знаю, не знаю.

– Это на нее нашло. Тебя увидела, и нашло. Если б ты какой-нибудь дурнушкой была, она бы и близко не подошла. А ты… Не дурнушка ты, поэтому ее заело…

– Не дурнушка, а какая? – заинтригованно спросила Римма.

– Уже без разницы…

– Почему без разницы?!

– Потому что я сейчас отвезу тебя домой. И мы больше с тобой не увидимся.

– Почему?

– Потому что ты плохо себя ведешь. Деньги мне предлагаешь, в машину к посторонним садишься…

– Я больше не буду! – с шутливой улыбкой, но проникновенно посмотрела на него Римма.

– На первый раз поверю.

– Так какая я?

– Красивая… Да ты и сама это знаешь…

– Когда сама знаешь – это одно, а когда мужчина подтверждает – совсем другое…

– Смотря какой мужчина.

– Да, чем мужчина лучше, тем приятней комплимент… Ты лучше…

– Кого лучше?

– Вообще… Может, не поедем домой? Может, по городу покатаемся?

– Можно на реку.

– Зачем?

– На берегу постоим.

– Музыку послушаем?

– Почему нет?

– Ты приставать будешь… – многозначительно посмотрела на него Римма.

– Не буду.

– Тогда вези меня домой.

– А если буду?

– Тогда хоть к самому черту!

До реки они не доехали, Андрей знал одно укромное место в городском парке, туда и загнал машину.

– Ты здесь уже не в первый раз? – подозрительно глянула на него Римма.

– Нет. Как-то раз пивка заехали сюда попить.

– С кем?

– С мужской компанией.

– Врешь!.. С Альбиной здесь был…

И с Альбиной здесь был, мысленно согласился Андрей, но вслух сказал, что Римма глубоко заблуждается.

– Ну и что, если с ней… – неловко махнула она рукой. – Сейчас же ты со мной?

– И сейчас, и всегда.

– Точно всегда?

Андрей хотел сказать «да», но у Риммы не хватило терпения. Она сама прильнула к нему, жадными губами накрыла его рот…

Он хотел снять с нее футболку, но она опередила его – извернулась под ним, разделась до пояса. Бюст у нее действительно был упругим и даже в горизонтальном положении возвышался так же гордо, как Эверест над уровнем моря. Нежные бархатистые округлости, спелые вишенки – одинаково прекрасные как на вид, так и на вкус… С джинсами возни было совсем не много – они сидели на ней так низко и туго, что, казалось, сами соскочили с бедер и жгутом скрутились на щиколотках. И здесь образцово-показательная гармония…

– Только не обмани, – прошептала она в ожидании последнего шага к полному слиянию.

– Не бойся.

Андрей сделал этот шаг, и они вместе понеслись навстречу взрывному блаженству…

* * *

Римма не торопилась одеваться. Набросила на бедра майку, оставляя на обозрение совершенной формы возвышенности.

– Это я отплатила тебе за своего дядю, – сказала она.

– Чего?! – встрепенулся Андрей.

– Это я не тебе, а себе говорю… Себя оправдываю. Перед собой…

– Ты о чем-то жалеешь?

– Жалею. О чем-то. О том, что этой встречи могло бы и не быть, если бы не дядя… А так ни о чем не жалею. Мне с тобой было очень… Надеюсь, что взаимно…

– Более чем…

– Ты не хочешь отвезти меня домой?

– Не хочу.

В машине было хорошо, единственно, что чехлы на сиденьях не очень чистые, а застлать их было нечем, так и лежали.

– И не отвози… Мне с тобой так спокойно…

– Мне тоже…

– Тебе, наверное, завтра на работу?

– Ничего. Я еще молодой, могу две-три ночи подряд не спать…

– Было такое?

– Случалось.

– И с кем это ты не спал? С Альбиной?

– Далась она тебе.

– Нет, это она тебе далась!

– Что было, то уже в прошлом. А ты что, ревнуешь?

– Сама понимаю, что это глупо… Не понравилась мне эта Альбина. Липучая она какая-то… И красивая… Это плохо, что я ревную?

– Не знаю.

– Зато я знаю. Это плохо. Для меня плохо. И для тебя… Ты сам хотел меня. Ты меня получил. И теперь ты не должен быть с кем-то, кроме меня…

Римма приподнялась на локте и с мягкой угрозой, но непоколебимо смотрела на Андрея.

– Я и не собираюсь…

Его не удивляло ее поведение. Обычное женское чувство собственничества, заложенное в ней самой природой.

– Вот и хорошо… А то я не только ревнивая, но и вредная… Если вдруг что, начну вредить… И не только я…

– Кто еще?

– Братья у меня, они тебе не простят…

– Встречался я с твоими братьями.

– Герман мне рассказывал. Побил ты их сильно…

– Злятся?

– Что-то в этом роде… Но у меня еще родные братья есть. Олегу – двадцать, Игорю – девятнадцать…

– Имена русские.

– Отец настоял. Он из иностранного только маму любил. И то до поры до времени…

– То есть?

– Разошлись они. Отец в Тольятти остался, с новой женой, а мы сюда переехали… Дядя дом большой построил, сказал, что места всем хватит…

– Хороший у тебя дядя.

– Да, хороший… Только жесткий очень. Всех в кулаке держит. Жесткий, но справедливый. Без дела никого никогда не обидит…

– А по делу?

– Ну, бывает…

– А жену свою… Ну это, за что с ней так?

– Он ее не убивал…

– А кто это сделал? – заинтересованно спросил Андрей.

– Не спрашивай меня об этом, – предостерегающе посмотрела на него Римма.

– Как это не спрашивай? У нас тюрьма переполнена, людей девать некуда, а она не спрашивай. Если дядя твой не виновен, тогда зачем его в тюрьме держать?

– А если он чужую вину на себя взял?

– Чью чужую?

– Ничью… Ничего я тебе не говорила, – мотнула головой Римма. – Ничего…

– Странно все это… И пистолет этот, откуда он мог взяться у владельца кафе и автосервиса? Он в оружейных магазинах не продается…

– Ты про «беретту»?.. Так это просто. Он ее у каких-то заезжих парней купил. Они предложили, а он купил. Потому что итальянского производства, потому и купил. Теперь понятно?